«Никто не страхует от пожара во время пожара» – так описывают участники рынка происходящее с военным страхованием. Продукт под названием War, terrorism, and political violence insurance – относительно новый для страховщиков. Однако после начала полномасштабного вторжения россии в Украину он резко стал актуальным и для отечественного бизнеса. Как рынок реагирует на возникший спрос и кто может рассчитывать на покрытие рисков военного времени, разбирался Mind.
До 11 сентября 2001 года в мире действовало страхование, покрывающее такие риски, как терроризм, массовые беспорядки и бунты. «Такие страховки приобретали международные корпорации, и франшизы могли достигать десятков миллионов долларов. После 11 сентября 2001 года покрытие по терроризму было расширено и на военные риски», – говорит эксперт по страхованию Ибрагим Габидулин.
По его словам, для Украины до 2014 года военные риски были в диковинку. И спрос на такие продукты был только от компаний, участвующих, например, в международных перевозках грузов, маршруты которых проходили вблизи «горячих точек». «Рынок War, terrorism, and political violence страхования – огромный. Обычно такие риски принимает синдикат Lloyd`s. Украина в нем занимает менее 1%», – считает Габидулин.
Это довольно дорогое «удовольствие», поскольку оно требует обязательного перестрахования на международных рынках. Иначе контракт заключить невозможно: при наступлении реального страхового случая сумма ущерба может оказаться неподъемной для локальной страховой компании.
«Военные риски всегда распределяются между синдикатами и пулами страховщиков, как правило, синдикатами Lloyd`s. Если обычный набор классических рисков – от пожара, урагана, наводнения, техногенных аварий и т.д. – стоил, например 0,08% от суммы страхового покрытия, то добавление к этому покрытию военных рисков стоило уже около +0,3%”, – рассказывает глава компании «Арсенал Страхование» Марина Авдеева.
С началом конфликта на Донбассе в 2014 году, иностранные перестраховщики начали активно предлагать для Украины покрытие по военным рискам, а украинские компании стали продвигать такой продукт в рынок. Но лишь единицы отечественных страховщиков были готовы продавать такие услуги.
«В Украине все страховые компании – частные. А классические военные риски – это форс-мажор, и они не покрываются страхованием. К тому же при боевых действиях происходит кумуляция рисков, и выплаты могут быть огромными. Только до десятка страховых компаний в Украине предоставляют такие услуги», – поясняет президент Харьковского союза страховщиков Людмила Временко.
Среди украинского бизнеса это страхование изначально не пользовалось большой популярностью. Даже предприятия, расположенные близко к зоне АТО, редко покупали такие услуги. Например, в СК «Арсенал Страхование» отмечают, что с 2014 года только пятеро их клиентов страховали свои активы от военных рисков.
Исключение – компании с иностранным капиталом, которые все поголовно, как правило, обязаны были иметь подобное покрытие.
Страхование от военных рисков покупали компании из агросектора, телекома, логистические центры и предприятия альтернативной энергетики. Чаще всего от военных рисков страховалось имущество. По словам директора департамента андерайтинга СК ИНГО Андрея Семченко, до начала полномасштабного вторжения тарифы позволяли бизнесу приобрести практически все риски.
«С 2015 года страховка промышленного или торгового предприятия в Донецкой или Луганской области, на расстоянии 30 км и более от линии соприкосновения, обходилась собственникам в год 0,1-0,3% от стоимости их имущества», – приводит пример генеральный директор Ассоциации «Страховой бизнес» Вячеслав Черняховский.
Ибрагим Габидулин говорит, что клиенты избирательно покупали такие страховки, но спрос обострился в 2021 году, когда российские войска стояли на границе с Украиной. «За несколько месяцев до полномасштабной войны клиенты начали уточнять стоимость военных страховок. Lloyd`s ввел лимит по покрытию военных рисков для Украины в $25 млн. При этом франшиза может составлять $10 000, а страховой платеж – $30 000 – $40 000».
После начала заявлений руководства США о будущем вторжении, стоимость страховки военных рисков поднялась в разы. «Уже с декабря 2021 года застраховать активы в Украине с расширением на военные риски можно было в несколько раз дороже классического покрытия. А 24 февраля застраховать военные риски не удавалось ни за какие деньги», – уточняет Марина Авдеева.
Таким образом те, кто успел купить страховку от военных рисков до этой даты, имеют защиту, тогда как приобрести сегодня новую страховку от военных рисков для предприятий в Украине невозможно. Эти страховки будут действовать год.
По словам Ибрагима Габидулина, усложнился процесс урегулирования. Побывать на месте страхового события – например, прилета ракеты – в первые часы после попадания международные аджастеры не могут, так как на месте работают военные и МЧС. «Поэтому согласование убытка происходит по фотографиям и космическим съемкам. Появилось правило 72 часов с момента начала страхового события, в течение которых считается убыток», – говорит Габидулин.
Старший партнер адвокатской компании «Кравец и партнеры» Ростислав Кравец считает, что договоры страхования от военных рисков составлены таким образом, чтобы максимально усложнить получение выплаты. «Пострадавшая сторона должна в сжатые сроки предоставить множество доказательств и документов по страховому событию, что в реалиях войны невозможно. Поэтому мы и не слышали о реальных компенсациях по пострадавшим от военных рисков».
С февраля по июль новые договоры по военным рискам в Украине практически не заключались. Но теперь начал зарождаться новый для Украины сегмент страхования. На освобожденных территориях остались вторичные риски войны – возможные подрывы людей и техники на минах и бомбах.
«Взрывается сельскохозяйственная техника на полях, страдают фермеры, поэтому страхование от подобных событий будет востребованным. Сейчас ряд компаний предлагают такие страховки. Также участники нашей Ассоциации дополняют военными рисками договоры по страхованию грузов, автотранспорта, сельхозтехники, полей с посевами, журналистов, работающих в зоне боевых действий и пр.», – рассказывает Вячеслав Черняховский.
В скором времени перечень страховых продуктов от последствий войны может расшириться. «Например, в списки рисков будет добавлено страхование от подрыва фермерской техники на минах. Но такой продукт, скорее всего, будет действовать только в наиболее безопасных областях страны», – говорит Марина Авдеева.
Андрей Семченко из ИНГО уточняет, что страховой рынок начинает предлагать новые продукты в КАСКО, учитывая текущие реалии: «Не для всех регионов, не по всем рискам и не на полную страховую сумму, но покрытие есть. Такие ограничения – вынужденные, ведь перестрахования здесь уже нет. Только те украинские компании, которые имеют достаточно собственного капитала, могут предлагать такую страховую защиту. Говорить об успешности и популярности таких продуктов пока рано, ведь продукт еще недостаточно проработан, а статистики крайне мало».
В сегменте грузовых перевозок больше всего рисков сейчас концентрируется на морских путях. Например, по данным источников Mind, Черноморский регион пока что закрыт для международного перестрахования.
«Фактически покрытие военных рисков вступает в силу за пределами территориальных вод Украины и/или россии не ранее прохождения судном 45° 5.354'N параллели северной широты в Черном море. По другим видам перевозки мы даем покрытие по военным рискам в объеме 2-4 млн грн на одну перевозку, чтобы исключить кумуляцию», – поясняет Андрей Семченко.
Пока идут активные боевые действия и непрерывные бомбардировки, международный рынок перестрахования для Украины фактически закрыт. В мировой практике такие ситуации решаются через господдержку. Например, в Израиле компенсации по военным рискам берет на себя государство, но есть возможность приобрести дополнительные страховки и у частных компаний.
Но, по оценке Вячеслава Черняховского, ситуация в Украине сейчас сложнее, чем в Израиле. «Нас можно было сравнивать с Израилем лишь в период с 2014 по 2022 год. Так как Израиль живет в постоянной угрозе террористических актов и обстрелов с сопредельной территории, там государство берет на себя часть покрытия по военным и террористическим рискам. Также предприятия и граждане могут покупать дополнительное страховое покрытие военных рисков к другим видам имущественного и личного страхования. В Украине с точки зрения участия государства была попытка дать госгарантии для авиации в середине февраля 2022 года. Но уже тогда было понятно, что ни одна серьезная авиакомпания на это не пойдет, так как в балансе между рисками для жизни людей и возможной финансовой компенсацией, первое гораздо ценнее и перевешивает», – говорит он.
Не так давно начала обсуждаться идея о создании государственного фонда для финансирования подобных рисков в размере около 100 млн евро. «По нашим оценкам, этого может быть недостаточно, поэтому необходимо привлекать к таким программам страховые компании с международным перестрахованием», – считает Черняховский.
Еще одни пример – американский. Так, в годы Второй мировой войны в США была создана национальная War Damage Corporation, которая с 1941 по 1947 годы фокусировалась на защите имущественных интересов американцев именно от военных рисков. Но в украинских реалиях неизвестно, сможет ли государство без поддержки иностранных партнеров обеспечить работу подобной структуры.
Людмила Временко считает, что государство может и должно поддерживать страховщиков и бизнес. Например, при страховании военных рисков участвовать в компенсации страховых премий в пределах 20-30%. Однако, по ее словам, пока что гарантиям от государства не очень доверяют инвесторы. «Им нужен страховой полис с четко прописанными условиями», – резюмирует она.