В конце октября 2020 года ГТСУ обрела пятого за полтора года руководителя – Павла Рябикина. От него ожидают активной борьбы с контрабандой и увеличения поступлений в Госбюджет. Напомним, в начале апреля президент Владимир Зеленский ввел экономические санкции против «топ-10 контрабандистов». По его инициативе отстранили от работы свыше 100 сотрудников таможни, больше всего – 46 человек – на Галицкой таможне.
Mind публикует 10 тезисов из интервью с новым руководителем ГТСУ. Полную версию беседы с Павлом Рябикиным можно прочесть тут.
Сегодня уже проведены дисциплинарные процедуры в отношении почти 200 человек, некоторые из них уволились. Результаты проверки направлены в правоохранительные органы для принятия решений о привлечении/не привлечении к ответственности.
Во-первых, я бы не говорил о «чистке» – этот термин не отражает сути процесса. Речь идет о кадровой перезагрузке таможни. Во-вторых, среди победителей, и это уже сейчас понятно, будет значительная, скорее всего, преобладающая доля новых людей, которые не запачканы в коррупции. В-третьих, далеко не все опытные профессионалы-таможенники скомпрометировали себя противозаконными деяниями.
Если говорить об устранении коррупции на таможне, то мы, увы, живем в мире, где политика запрограммирована на популизм – быстрые победы и мгновенные решения. Это иллюзия: невозможно за день что-то кардинально поменять в структуре с 30-летними традициями.
Надо определить стратегию трансформации с четкими целями и способами их достижения, реализовывая ее последовательно. Просто поменять кадры и сказать, что победил коррупцию/теневые схемы – безответственно.
Сказать, что криминальные авторитеты и воры в законе контролируют таможню, нельзя. Но через контроль над отдельными людьми они могут реализовывать и злоупотреблять ситуациями, возникающими при таможенном оформлении.
Моя задача – найти способ изменить систему так, чтобы она стала резистентной к коррупционным рискам, а правонарушениям не осталось места.
Есть цифры, показывающие, как увеличились поступления в бюджет (перераспределились средства из теневого оборота в официальный). По сравнению с сопоставимым периодом январь – май 2020 года по фактическим платежам это +38% (46,8 млрд грн). Мы сегодня, даже с достаточно высокими планами Минфина, все равно имеем задел – ежемесячно 1,5–2 млрд грн дополнительно. И еще в этом году дополнительно мобилизуем около 35–40 млрд грн в бюджет.
С Михеилом Саакашвили и его командой я общаюсь достаточно часто – говорим об острых проблемах, возникающих на таможне. У них прекрасный опыт реорганизации грузинской таможни. Но из-за разницы в нормативной базе и объемах оборота его можно – и нужно – применить в той части, где это возможно. Мы на регулярной основе контактируем с Офисом простых решений: обсуждаем законопроекты, что-то поддерживаем, что-то критикуем.
Если говорить о презентации плана Саакашвили на Нацсовете реформ по поводу автомобильных вопросов – у нас полное взаимопонимание. По поводу «открытого таможенного пространства» есть определенные шероховатости. Грузия по размерам своей таможенной сферы соответствует одному из крупных подразделений Киевской таможни.
Поэтому применить определенные правила в масштабах одного терминала – возможно, а в рамках целой системы – возможно только в части, не противоречащей соглашению Украина – ЕС.
Запрос на этот год по финансированию был около 6 млрд грн. К первому чтению законопроекта о госбюджете было заложено 4,5 млрд грн, а при принятии осталось всего 465 млн грн. Этих денег нам хватит на достройку в этом году двух пунктов пропуска и на то, чтобы осуществить незначительный ремонт сканирующих устройств.
Чтобы таможня работала эффективно и очистилась от коррупции, надо реализовать четыре основных направления нашего плана трансформации таможенной службы: изменить законодательную базу работы таможни, провести кадровую реформу, внедрить IT-трансформацию (максимальное внедрение безбумажного режима) и укрепить инфраструктуру за счет обеспечения соответствующими сооружениями и спецтехникой, позволяющей без участия человека контролировать грузы. На эти цели необходимо от 5 млрд до 10 млрд грн, где львиная доля приходится на оборудование.