Заплатит ли Россия по «крымскому иску»

Постоянно действующая палата третейского суда в Гааге в своем недавнем решении определила, что Российская Федерация должна компенсировать 18 украинским юридическим лицам и одному физлицу $159 млн убытков в связи с утратой активов из-за аннексии Крыма. Виталий Мазур, партнер юридической фирмы SENSUM, специально для Mind поясняет, насколько велики шансы истцов получить желаемую компенсацию и какие исторические параллели напрашиваются в контексте этого разбирательства.

Чего ждать от России? Добровольно РФ исполнять решение третейского суда в Гааге, очевидно, не будет. Для этого у Москвы есть прекрасная законодательная база и официальная позиция:

1. Россия сразу заявила, что у суда нет компетенции для рассмотрения этого спора и соглашение об инвестиционной деятельности – еще не повод для формирования третейского суда. В итоге РФ игнорировала процесс полностью (арбитра РФ не выбирала) и не признает полномочий этого арбитража.
2. Законодательство РФ позволяет арестовывать имущество тех государств, где арестовали активы Москвы.
3. С конца 2015 года установлен приоритет решений Конституционного суда РФ над вердиктами международных инстанций.

Вспомним нашумевшее дело ЮКОСа, когда этот же арбитраж (в другом составе трибунала) решил, что государство РФ должно выплатить бывшим акционерам компании $50 млрд. Основаниями для рассмотрения стало нарушение Договора к Энергетической хартии. В этом процессе от РФ даже был назначен арбитр, и вроде бы страна принимала участие в процессе. Но в итоге решение арбитража Россия пока успешно обжаловала в нидерландском Государственном суде по мотивам юрисдикции и арбитрабельности – Договор к Энергетической хартии не ратифицирован государством (Россией). Пока идет долгий процесс в суде апелляционной инстанции.

Еще один пример, но уже из Стокгольмского арбитража – это тоже «Дело ЮКОСа»: спор между испанским инвестиционным фондом, который инвестировал в ЮКОС, и РФ. Тут как раз речь шла о защите инвестиций на основании соответствующего двустороннего договора (на основании аналогичного договора сейчас пытаются получить компенсации за крымские активы) между Испанией и СССР. Несмотря на позитивное для инвесторов решение арбитража, Апелляционный суд Стокгольма отменил решение местного суда (который поддержал испанцев) и постановил, что у третейского суда не было полномочий для рассмотрения дела по существу. Апелляционный суд буквально прочитал статью двустороннего договора, где речь шла исключительно о «размере и порядке выплаты компенсации».

У акционеров ЮКОСа остается еще возможность легализовать и инициировать решения арбитражей в странах – участницах Нью-Йоркской конвенции (их 150) – главное,чтобы в стране признания все-таки было имущество РФ.

Что в действительности присудили в Гааге? Не совсем верно сейчас говорить, что «Гаагский суд назначил компенсацию за оккупацию Крыма». Следует различать частные иски инвесторов от претензий государства.

Можем вспомнить, как по результатам войны в Персидском заливе резолюцией Совета Безопасности ООН Ирак понес финансовую ответственность за ущерб, причиненный в результате его вторжения в Кувейт. В итоге корпорации и отдельные лица подали заявки в размере $350 млрд. А поскольку с имуществом за границей у Ирака было не так радужно, то средства должны были поступать исходя из 30% доли нефтяных доходов Ирака от программы поставок нефти.

Сейчас в работе третейского суда в Гааге – еще семь дел по спорам между инвесторами и Россией, в том числе от НАК «Нафтогаз Украины», ПАО «Укрнафта», аэропорта Бельбек, ПАО «ДнепрАзот».

Смогут ли украинские компании реально взыскать суммы убытков в случае позитивного решения арбитража? С добровольным исполнением все понятно, а вот в случае принудительного исполнения подобных арбитражных решений многое, если не все, зависит от политической воли других государств и инструментов влияния, которые они сочтут нужным применить к ответчику. До радикального «газ в обмен на…» вряд ли дойдет. И в любом случае эта история будет уже лежать в плоскости дипломатии, а не юриспруденции.