Управляемая конфронтация: итоги первой встречи Байдена и Путина

Джо Байден и Владимир Путин вчера провели переговоры в Женеве на первом (с июля 2018 года) полномасштабном саммите президентов США и России. Его результаты для Украины спровоцировали неоднозначную реакцию. Оба лидера озвучили заявления, которые кого-то даже заставили подумать, что «Вашингтон сливает Украину». Но восприятие меняется, если учесть контекст женевского саммита, которому предшествовали встречи лидеров стран G7 и НАТО.

Mind проанализировал главные заявления по Украине во время большого европейского турне Байдена, которое стало главным событием текущей недели.

Достигнутые договоренности Байдена и Путина прозвучали размыто, стороны высказали намерения продолжить межведомственный диалог по темам взаимного интереса (стратегическая стабильность, кибербезопасность, обмен арестованными). При этом Путин не подал никаких признаков готовности изменить российскую политику в принципиальных вопросах повестки и не принял на себя никаких жестких обязательств, сохранив свободу для маневра.

Один из таких центральных вопросов – урегулирование ситуации в Украине.

Что можно, а что – нельзя?

Содержательного диалога по Украине, судя по всему, не получилось, хотя советники Байдена обозначили Украину в качестве одной из «топовых тем» переговоров в Женеве. Да и сам саммит возник во многом в результате решения Байдена разрядить «новый Карибский кризис» вокруг Украины в марте – апреле этого года, когда Кремль пошел на преднамеренную эскалацию напряженности вблизи украинской границы и балансировал на грани войны.

Вашингтон и Москва еще до встречи в Женеве изложили свои красные линии: Путин – в специальном интервью телеканалу «Россия-1», Байден – в решениях G7, саммита НАТО и в заявлениях на пресс-конференции в Брюсселе

А в заявлении Байдена утверждается, что конфликт на Донбассе не является препятствием для вступления Украины в НАТО, если выполнены критерии членства и все члены альянса согласны ее принять.

Это ставит под вопрос российскую стратегию блокирования расширения НАТО через стимулирование сепаратистских конфликтов в потенциальных странах-кандидатах. Более того, в заявлении G7 впервые появилась формулировка, что Россия является непосредственно стороной и участником конфликта на Донбассе, а не посредником или наблюдателем. Кроме того, Москва и несет всю полноту ответственности. С учетом согласия с этой формулой Франции и Германии, такой подход на уровне G7 ставит под сомнение дальнейшую эффективность «Нормандской четверки».

Поэтому на встрече в Женеве по Украине Байдену и Путину обсуждать было уже нечего. Но президент России воспользовался случаем, чтобы на пресс-конференции решительно отвергнуть попытки Киева провести «модернизацию Минских соглашений». «Насколько я понял президента Байдена, он говорил, что в основе урегулирования ситуации на Донбассе должны лежать Минские соглашения», – сказал Путин.

О возобновлении российско-американского диалога по урегулированию ситуации на Донбассе на уровне замглавы Администрации президента РФ Дмитрия Козака и замгоссекретаря США Виктории Нуланд, которые были в составе официальных делегация на переговорах в Женеве, стороны ничего не сообщали.

О чем теперь говорить?

Саммит в Женеве запустил процесс выстраивания модели управляемой конфронтации России и США, а также выработки правил поведения. Процесс пока рассчитан на несколько месяцев.

Одно из главных направлений этого диалога – кибервойны. В Женеве Байден выступил с инициативой договориться о неприменении разрушительного кибероружия против 16 категорий целей, отнесенных к критической инфраструктуре (энергетические системы, атомная генерация, нефте- и газопроводы, системы водоснабжения и их санитарной защиты, системы контроля и управления ядерным оружием и его носителями). При этом президент США, хоть и в шутливой форме, похоже, пригрозил Москве кибератакой, которая могла бы парализовать работу российской системы экспортных трубопроводов требованиями выкупа.

В ответ Путин уклонился от принятия конкретных обязательств о неприменении кибероружия. Хотя это шло бы в логике его прошлогоднего заявления о принятии всеми странами мира политического обязательства о неприменении первыми разрушительного кибероружия. 

Очевидно, именно этот визит должен внести больше ясности в вопросы не только по Донбассу и Крыму, но также о возможностях сотрудничества Украины с НАТО и перспективах украинской газотранспортной системы в случае запуска обходного маршрута «Северный поток – 2». Потому что условия транзита российского газа через нашу территорию являются фактором национальной безопасности Украины не меньше, чем присутствие сепаратистов на востоке страны.