Пошумели и разошлись: почему реформа «Нафтогаза» снова оказалась в заложниках у большой политики

Ситуация вокруг реформы НАК «Нафтогаз Украины» уже традиционно обостряется в унисон со значимыми событиями на международной арене, в которых проявляется конфликт бизнес-интересов России, Евросоюза и США на газовом рынке.

Эта неделя не стала исключением. Накануне исторической встречи президента США Дональда Трампа с хозяином Кремля Владимиром Путиным, которая должна состояться в понедельник, 16 июля, стало известно, что Еврокомиссия, Секретариат Энергосообщества и Мировой банк настаивают на анбандлинге «Нафтогаза» и выделении из его структуры оператора газотранспортной системы к началу 2020 года, когда закончится срок действия контракта НАК с «Газпромом».

При этом они считают приоритетными в осуществлении такой идеи предложения Кабмина, а не организационную модель, инициатором которой выступил «Нафтогаз» (то есть на основе новой компании «Магистральные газопроводы Украины», а не «Оператора ГТС», созданного НАК).

Учитывая напряженность вокруг этой истории, которая привела к жесткому конфликту между Кабмином, Минтопэнерго и «Нафтогазом», пока сложно прогнозировать ее дальнейшее развитие. Свое влияние на нее продолжают оказывать США, хотя особо и не афишируют это.

Но Вашингтон остается важной стороной в перераспределении сфер влияния на украинском нефтегазовом рынке, частью которого является трубопроводный бизнес. Его перспективы тесно связаны с планами «Газпрома» построить обходной газопровод «Северный поток – 2», чтобы минимизировать зависимость от украинского транзита. Для «Нафтогаза» такой поворот событий сулит потерю около $3 млрд доходов от оказания транспортных услуг российской монополии. Также упадет значимость Украины в энергообеспечении стран ЕС.

Этому стремятся помешать Соединенные Штаты. Вчера, впервые появившись на публике во время саммита НАТО в Брюсселе, президент США Дональд Трамп обрушился с новой атакой на союзников по альянсу и неожиданно обвинил Германию в чрезмерных закупках российского газа, которые превратили ее в «заложницу» России. Хозяин Белого Дома связал проблему недофинансирования НАТО с газопроводом «Северный поток – 2», решительное наступление на который США начали год назад, специально упомянув его в законе об антироссийских санкциях.

Проект «Северный поток-2» активно критикуют президент Украины Петр Порошенко и предправления «Нафтогаза» Андрей Коболев. Хотя они напрямую не обвиняли Германию в зависимости от российского газа, но во время апрельского визита в Берлин предостерегали немецких партнеров от усиления сотрудничества с «Газпромом».

Как реагирует Германия? На канцлера Германии Ангелу Меркель аргументы Киева и Вашингтона не возымели должного эффекта. А вчерашнее заявление Трампа спровоцировало немедленную и резкую реакцию немецкой стороны. Министр иностранных дел Германии Хайко Маас сказал, что ФРГ не находятся в заложниках ни у России, ни у США. Он подчеркнул, что Германия – один из гарантов свободного мира.

В свою очередь, Ангела Меркель дала понять, что не нуждается в советах, чтобы общаться с авторитарными режимами. Прибыв на саммит НАТО, она указала, что помнит времена, когда часть Германии контролировалась Советским Союзом, и рада, что сейчас жители страны объединены и свободны. Меркель подчеркнула, что Германия проводит независимую политику и принимает независимые решения.

О чем говорят цифры? Слова Трампа, такие ценные для защиты украинского газового транзита, обесценила не только критика немецкой стороны. Цифры, которые президент США привел в подтверждение своих слов о чрезмерной зависимости Германии от российского газа, также оказались представлены в его авторской интерпретации. По данным Трампа, Германия будет получить из России «до 60-70% энергии».

Но по расчетам агентства Bloomberg, ныне Берлин зависит от российского топлива не больше, чем во время холодной войны – если сейчас на долю поставок из РФ приходится около 40% потребляемого в Германии газа, то, например, в 1988 году – больше 50%.

По данным Евростата, на долю России приходится 50-75% импорта газа в Германию, однако доля газа на рынке электроэнергии страны менее 20%.

Даже после строительства «Северного потока – 2» все потребности Германии в газе невозможно будет покрыть только за счет российских поставок. Чтобы окончательно отказаться от атомной энергии и угольных электростанций, Германии понадобится вчетверо больше газа, чем она потребляет сейчас (в 2015 году, по данным CIA Factbook, – около 81 млрд куб. м). Для сравнения, в прошлом году Россия поставила в Германию 53,4 млрд куб. м газа. Немецкое правительство знает, что ему придется изыскивать дополнительные источники газовых поставок, и не только из РФ. Один из них, например, – сжиженный газ из Персидского залива и США, но он может оказаться гораздо дороже, чем закупки у «Газпрома».

Как реагирует западный бизнес? Комментируя перспективы противостояния США и Германии из-за «Северного потока – 2», собеседник Mind из Министерства иностранных дел Украины высказал мнение, что сейчас, судя по всему, чем большее давление прикладывает США к ЕС и Германии, тем большее сопротивление среды возникает. «Трамп старается распределять это давление, разделять и властвовать с помощью союзников в Европе, в том числе и в Украине, преодолевая таким образом сопротивление. Но рано или поздно где-то прорвет, так как сила Вашингтона не бесконечна», – отметил дипломат и предложил называть это «политическим сопроматом».

Ссылаясь на свой опыт общения с немецким бизнесом, он также высказал мнение, что при полной политической поддержке позиции ЕС о том, что Россия незаконно аннексировала Крым и развернула агрессию на Донбассе, по санкциям у деловых кругов позиция проста: «У нас с Россией бизнес, мы будем его защищать и бороться за его сохранение. Политика тут ни при чем».

Почему Германия не сворачивает торговые связи с РФ? С одной стороны, ФРГ является эффективным производителем, а с другой – доходы страны напрямую связаны с благополучием потребителей ее продукции. Поэтому, если падает экспорт, когда зарубежные клиенты не хотят или не могут покупать немецкие товары, Германия оказывается перед лицом серьезного кризиса.