Здравствуйте и прощайте: что общего между «Нафтогазом» и Ангелой Меркель

Отстаивая интересы украинского газового транзита, топ-менеджмент НАК сделал ставку на громкую критику Германии. От  украинской стороны (в том числе из уст президента Петра Порошенко и представителей Министерства иностранных дел) в адрес немецкой власти и бизнеса звучали обвинения в коррупции и ангажированной дружбе с Кремлем, которая чревата усилением зависимости от российских энергоресурсов. Но украинская информационная кампания против «Северного потока-2» не возымела должного эффекта, зато стала для Киева лакмусовой бумажкой, которая проявила противоречия в системе государственной власти.

На прошлой неделе канцлер Германии Ангела Меркель заявила о конце своей политической карьеры. Через месяц она уйдет с поста председателя партии ХДС (Христианско-демократический союз), а в 2021 году покинет пост главы правительства. «Я не буду баллотироваться ни на пост канцлера, ни на какой другой политический пост», – сказала Меркель и пояснила свое решение личной ответственностью за недовольство в обществе, которое привело к потерям на выборах регионального правительства в федеральной земле Гессен (неделю назад там ХДС потерял более 10%, показав худший результат с 1966 года).

Эти слова Меркель озвучила 29 октября. А уже спустя два дня, 1 ноября, она приехала с официальным визитом в украинскую столицу. Вопрос о строительстве газопровода «Северный поток-2», по которому после 2019 года увеличатся объемы транспортировки российского газа на территорию Евросоюза в обход Украины, ожидаемо стал одним из главных в повестке дня переговоров немецкого канцлера в Киеве.

Сохранение около $3 млрд ежегодных транзитных доходов, получаемых от «Газпрома» – важный вопрос украинской энергетической политики последних лет, несмотря на агрессивные действия Кремля в отношении Украины, связанные с аннексией Крыма и вооруженным противостоянием на Донбассе. Поэтому Киев, и прежде всего, «Нафтогаз», выступает против «Северного потока-2».

«Нам известно, что Украина отклоняет этот проект. Я его рассматриваю менее критично и выступаю за то, чтобы были гарантии у Украины, чтобы Украина сохранила свою транзитную роль», – сказала Меркель на встрече со спикером Верховной Рады Андреем Парубием и парламентскими фракциями.

Слова Меркель не стали новым откровением для украинской стороны. Она последовательно отстаивает эту позицию, защищая тем самым интересы компаний – партнеров «Газпрома» по «Северному потоку-2». Среди них не только немецкие Wintershall и Uniper, но также австрийская OMV, французская Engie, британско-голландская Shell.

Зачем Германии «Северный поток – 2»? Несмотря на то, что Кремль использует газ в качестве специфического «энергетического оружия», чтобы усиливать свое политическое влияние в разных странах, отношение Берлина к сотрудничеству с «Газпромом» в большей мере определяют понятия business as usual и Realpolitik. Затевая партнерство с «Газпромом» по «Северному потоку-2», европейские компании не берут на себя никаких рисков, связанных со строительством – все риски лежат на российской стороне.

Германии этот газопровод позволит сохранить европейское лидерство, а также статус главного экономического локомотива и бенефициара ЕС. Для немецкой экономики «Северный поток-2» выгоден тем, что обеспечит ее сравнительно дешевым российским трубопроводным газом. Технологии производства и поставок СПГ пока не могут конкурировать с ним в цене. Поэтому попытки президента США Дональда Трампа навязать Берлину американский СПГ выглядят сейчас недостаточно конкурентоспособными. Но в перспективе этот ресурс также сможет напрямую поступать на немецкий рынок благодаря СПГ-терминалу, строительство которого недавно поддержала Ангела Меркель на территории страны.

Откуда газ? Германия, как и Евросоюз в целом, сделали приоритетом своей энергополитики диверсификацию источников поставок газа, а также маршрутов его транспортировки (не более трети от одного производителя и с одного направления). Значимую роль в достижении этой цели играет также активное развитие торговли сжиженным природным газом. Поэтому уменьшение значимости на европейском континенте украинской газотранспортной системы, которая завязана на поставках из России, выглядит логичным следствием масштабных изменений на глобальном газовом рынке.

Кроме того, не стоит игнорировать тот факт, что в Украине на официальном уровне Россия признана агрессором. После революционных событий 2014 года между странами по-прежнему не утихает политическое противостояние. Москва и Киев сокращают экономические контакты, вводят взаимные ограничения для финансовых и торговых операций, а также санкции в отношении высших должностных лиц. Поэтому на фоне сложившейся конфронтации российский газовый транзит, кроме доходов, для Украины также связан и с политическими рисками.

Это одна из причин, по которой «Нафтогаз» уже с конца ноября 2015 года прекратил закупки газа у «Газпрома». Между компаниями нет официальных прямых контактов. Переговоры, которые затрагивают транзитные перспективы украинской ГТС или цены на газ, стороны ведут при посредничестве Брюсселя. Позиция российской стороны, озвученная Владимиром Путиным, сводится к тому, что строительство «Северного потока-2» – это исключительно экономический проект и он не закрывает транзит газа через Украину. Однако, по его словам, транзит российского газа через Украину должен быть экономически целесообразным.

Cui prodest? Проблема в том, что у «Нафтогаза» и «Газпрома» разные представления о том, что такое экономическая целесообразность в газовом бизнесе. Поэтому компании не могут прийти к взаимно приемлемому решению. Свой отпечаток на ситуацию накладывает также их судебное противостояние в Стокгольмском арбитраже по поводу условий транзита и цен на газ, результаты которого оказались не в пользу российской компании. Теперь их ждет новая тяжба: «Нафтогаз» хочет взыскать с России убытки за простой ГТС, которые оценил в $12 млрд.

На чем могла бы сыграть Украина? С точки зрения стратегических перспектив и минимизации политических рисков Украине большую выгоду сулит создание газового хаба на западной границе (здесь расположены уникальные по своим техническим параметрам подземные хранилища газа). Это позволит развивать взаимовыгодное партнерство в газовом бизнесе с европейскими странами. Тогда как расширение сотрудничества с «Газпромом», учитывая остроту политического напряжения между Москвой и Киевом, способно скорее добавить новых волнений Украине, чем улучшить финансовое положение страны.

Однако прогресс в реализации такого важного проекта, как газовый хаб сейчас упирается во внутриполитические противоречия, где правительство и «Нафтогаз» выступают идеологическими конкурентами. Специфическое напряжение в общую картину борьбы за власть и влияние внутри нефтегазовой отрасли добавляет также избирательная кампания президентских и парламентских выборов, запланированных в Украине на 2019 год.

«Технократия» себя не оправдала? Проблемы вокруг реформы «Нафтогаза» связаны не только с будущей моделью его бизнеса и неопределенностью внешнеполитических ориентиров в треугольнике Россия – Брюссель – Вашингтон. Решение Ангелы Меркель завершить политическую карьеру заставило вспомнить еще об одном нюансе этой прозаической истории, объединяющем немецкого канцлера с нынешней командой «Нафтогаза», несмотря на их конфронтацию по «Северному потоку – 2». Речь о приоритетности технократических (т.е. профессиональных) методов в управлении государственным бизнесом и экономикой, без оглядки на политические взгляды, особенно когда речь идет об антикризисном менеджменте.

Глава «Нафтогаза» Андрей Коболев в управлении госхолдингом изначально демонстрировал стремление руководствоваться именно такими принципами, чтобы обеспечить финансовую и производственную эффективность НАК. Ангела Меркель, будучи главным действующим лицом страны-лидера Евросоюза, с одной стороны, своим приоритетом сделала усиление роли технократов в управлении экономикой Германии и в Брюсселе. С другой стороны, она сделала ставку на распространение либеральной идеологии, основанной на минимальном государственном вмешательстве в рынок. К этому стремятся также в «Нафтогазе», особенно когда речь идет о реформе компании.

Но на практике технократию и максимум свободы в экономике оказалось сложно совместить, чтобы достичь реальных эффективных результатов. Судя по той кризисной ситуации, которая сложилась в Германии и Евросоюзе, устремления Ангелы Меркель потерпели фиаско. Не может рассказать о больших успехах и Андрей Коболев спустя четыре года после того как был назначен топ-менеджером «Нафтогаза». Реформа госхолдинга постоянно сталкивается с препятствиями.

Почему «технократы» проиграли? Причины этого можно найти в противоречиях системы частного управления, которая является основным поставщиком профессиональных управленческих кадров в экономике, и государственной системой. Последняя, независимо от географии, неразрывно связана с дифференцированными и порой противоречивыми интересами разных социально-экономических групп. Тогда как бизнес, завязанный исключительно на частных финансовых интересах, в данном контексте нейтрален, он преследует одну цель – максимизация прибыли.

Поэтому, чтобы управлять в государственной системе, технократ рано или поздно должен отказаться от подобной нейтральности и стать политиком, пусть даже в ущерб своей профессиональной бизнес-логике. Иначе на государственной должности ему не устоять. Это тем более верно в отношении Украины, где социальное расслоение в обществе особенно велико, а значительная часть населения оказалась на грани бедности из-за сложной экономико-социальной ситуации в стране.