Главный экономист British Petroleum: «Проблема безопасности оставляет глубокие шрамы на теле мировой энергетики»
Спенсер Дейл – об основных трендах нефтегазового рынка и о том, почему критика помогает корпорации ВР более эффективно развивать свой бизнес
В минувший вторник, 11 июня, один из лидеров мирового нефтегазового рынка – британская компания ВР представила 68-й выпуск своего ежегодного обзора Statistical Review of World Energy. В нем отражены тенденции в производстве и спросе на разные виды энергоресурсов, а также структура их потребления в региональном разрезе на основе данных 2018 года.
Авторы этого весьма уважаемого среди отраслевых специалистов корпоративного обзора обратили внимание на быстрые темпы роста в использовании природного газа и возобновляемых источников энергии (ВИЭ). Но их увеличение в мировом энергобалансе не привело к сокращению выбросов углекислого газа, который признан главным виновником глобальных климатических изменений. Более того, объемы выбросов СО2 в прошлом году росли с максимальной за последние семь лет скоростью, и существуют предпосылки, что подобная тенденция сохранится в перспективе.
Какие основания для такого развития ситуации? Насколько критично следует воспринимать выводы, которые публикует ВР, и доверять ее прогнозам? В чем их ценность для компаний, которые работают на энергорынках? Об этом рассуждал Спенсер Дейл, главный экономист ВР, уже на следующий день после официального выхода обзора на его презентации в Центре глобальной энергетической политики в Нью-Йорке.
Mind послушал его выступление, а также экспертную дискуссию, которая состоялась в зале, и предлагает своим читателям наиболее интересные моменты.
«Мы не предсказываем будущее, а оцениваем риски»
События, которые происходят в мировой энергетике, ежедневно меняют все то, что мы знали о ней раньше, а также наши представления о ее будущем. В своих ежегодных обзорах по энергорынку (BP Statistical Energy Review и BP Energy Outlook) мы стремимся не только отражать актуальную рыночную ситуацию, но и прогнозировать – для этого мы обычно берем горизонт в 20 лет. Т.е. сейчас мы смотрим, какой будет трансформация мировой энергетики к 2040 году.
Такая работа ориентирована на процесс принятия решений в рамках всей нашей группы и разработку ее бизнес-стратегии. В ВР я выполняю одну приятную роль – курирую работу небольшой команды из пяти человек, с которой мы отвечаем за подготовку отраслевого обзора. Это тот документ, который мы представляем высшему руководству.
Хочу обратить внимание, что мы делаем такую работу не для каких-то публичных заявлений, а чтобы поддержать процесс принятия корпоративных решений.
Когда речь идет о разработке прогноза или стратегии, мы не можем предсказать будущее. Наши сценарии никогда не реализуются на все 100%, и это нормально. Все так или иначе будет по-другому, и мы понимаем это с самого начала. Однако ценность наших прогнозов вовсе не в том, чтобы предсказывать будущее, а в том, чтобы лучше понимать тот набор неопределенностей, с которым нам предстоит столкнуться.
Поэтому в процессе прогнозирования мы задаем себе много разных специфических вопросов о будущем. Например, что будет происходить, если сегмент электромобилей покажет бурный рост? Что произойдет, если возникнет повсеместный запрет на использование того или иного вида пластмассы? Посредством таких специфических вопросов мы формируем определенный ландшафт, который описывается набором неопределенностей. И далее мы решаем, что из этого способно сыграть наиболее существенную роль в развитии бизнеса ВР, а что окажется менее значимым.
Такой подход позволяет модифицировать инвестиционный портфель компании, чтобы он наилучшим образом соответствовал рыночным тенденциям. А публикация документа для широкой аудитории – это уже вторичные последствия.
Основная цель нашей работы – это помощь самим себе. Во-первых, наши обзоры создают доказательную базу при обосновании стратегии развития бизнеса ВР для акционеров. Во-вторых, разработка сценариев – это самый оптимальный способ спрогнозировать наиболее значимые риски для компании, страны, правительства и вообще любой организации.
С презентацией наших обзоров я путешествую по разным регионам. Кто-то спорит с нашими выводами. Критика, оценка нашей работы со стороны всегда для нас представляет особую ценность – мы это только приветствуем. Обычно после дискуссии, когда я сажусь в самолет, то обязательно записываю несколько идей, которые почерпнул во время обсуждения. Потом вместе с коллегами мы обязательно их осмысливаем. Поэтому, пожалуйста, критикуйте нас и нашу работу – это помогает нам становиться лучше и эффективнее, развиваться в правильном направлении!
«Чтобы поддерживать экономический рост, миру понадобится много энергоресурсов»
Основной сценарий, на который мы ориентируемся в бизнесе, связан с эволюционным развитием глобальной энергетической системы. Даже если он существенно изменится в силу каких-то факторов, это все равно будет для нас отличной стартовой точкой – ориентиром.
В сценарии эволюционного энергетического перехода пересекаются две противоречивые задачи: поддержка экономического роста, что неизбежно ведет к увеличению спроса на энергоресурсы, и одновременно существует необходимость в сокращении выбросов СО2 для борьбы с глобальным потеплением.
Эти обстоятельства не препятствуют увеличению мирового спроса на нефть, который будет расти в горизонте до 2040 года. Мы учитываем в своем анализе три фактора для описания ландшафта развития энергетики: какие отраслевые тенденции в использовании энергоресурсов, какая региональная специфика в производстве и потреблении энергоресурсов, а также виды энергоресурсов.
Лет шесть назад мы обращали внимание, в основном, на ископаемое топливо, и только по касательной анализировали, что происходит с ВИЭ. Но сейчас наши рассуждения строятся на совершенно другой парадигме – энергетического транзита, который влияет на ситуацию в разных отраслях. Это стимулирует нас мыслить системно.
Спрос на энергоресурсы растет во всем мире. Это связано с демографией – с ростом численности населения. Одновременно растет и уровень благосостояния жителей разных стран, что, например, делает более доступным личный автомобильный транспорт, и вообще меняет потребительские предпочтения в выборе товаров и услуг.
Ведущий фактор – это именно рост благосостояния. Но важно также понимать, что увеличение спроса на нефть в определенной мере будет компенсироваться значительным повышением энергоэффективности. Т.е. люди склонны будут выполнять ту же работу за счет меньшего количества энергоресурсов.
Какими видами топлива будет закрываться растущий спрос? Мы полагаем, что темпы роста ВИЭ будут достаточно высокими, чтобы к 2040 году их удельный вес в мировом масштабе достиг 15% (вместо нынешних 4%).
Еще один вид топлива, по которому будет значительный прирост потребления – это природный газ. К середине 2020-х годов он обгонит уголь и выйдет на второе место по популярности, а к 2040 практически сравняется с самым востребованным энергоресурсом – нефтью.
ВИЭ и природный газ смогут обеспечивать около 55% глобального энергопотребления, хотя в последние 20 лет эти два источника совокупно занимали меньше его половины. Спрос же на нефть будет расти первые 10 лет, и затем выйдет на плато.
Двигатели внутреннего сгорания становятся все более эффективными, что обеспечивает сокращение в потреблении нефти и нефтепродуктов. А основным фактором увеличения спроса на нефть становится нефтехимия. Преимущественно, это связано с производством различного рода пластмасс. И важно обратить внимание, что 2/3 пластика приходится на изделия долгосрочного пользования, которые не вызывают загрязнения акватории морей и океанов, поэтому менее всего тревожат экологов.
«Энергобезопасность может доминировать над рыночными аргументами»
У природного газа есть очень широкая база для роста в ближайшие 20 лет – практически все страны и регионы мира. Это связано с увеличением использования газа и в генерации, и в промышленности. Прежде всего, за счет тех государств, которые сейчас находятся в процессе индустриализации.
Характерная особенность газового рынка, которую мы наблюдаем последние 10 лет, и, она очевидно, будет дальше развиваться, – рост сегмента сжиженного природного газа (СПГ). Мы ожидаем, что Катар, Австралия и США станут крупнейшими экспортерами СПГ. Также СПГ будет увеличивать свой удельный вес в российском энергоэкспорте.
Что касается покупателей СПГ, то до недавнего времени тут доминировали развитые азиатские страны – прежде всего, Япония и Корея. Но есть предпосылки, что лидеры сменятся. Ими вполне могут стать Китай и Индия. Вместе с другими азиатским странами с развивающейся экономикой, они образуют крупнейший рынок потребителей СПГ к 2040 году.
Увеличение спроса на СПГ – это свидетельство революции в самой природе мирового рынка газа, который становится все более глобальным и конкурентным.
Интересный вопрос, как будет развиваться конкуренция между СПГ и трубопроводным газом, когда газовый рынок сам по себе также будет становиться более конкурентным. Основной регион, где уже наблюдается и продолжит усиливаться такая конкуренция – Европа. И прежде всего, эта тенденция отразится на условиях торговли российским газом.
Тут важно учитывать и рыночные факторы, и вопросы энергобезопасности. Если принимать во внимание только экономику, Россия, безусловно, выигрывает конкуренцию на газовом рынке в Европе. У РФ – крупнейшие запасы при относительно низкой себестоимости добычи, развитая газотранспортная инфраструктура до европейской границы.
С другой стороны, существуют опасения по поводу безопасности, когда газ поступает в основном из одного источника. В таком случае импорт будет распределяться почти поровну между российским трубопроводным газом и растущими поставками СПГ. Но конкретное соотношение практически невозможно спрогнозировать. Все будет зависеть от аргументации.
Если озабоченность энергобезопасностью будет нарастать, то около 60% внешних поставок газа в ЕС будет приходиться на СПГ. Но существует также контраргумент: если сегмент СПГ растет, делая рынок газа более глобальным, то это в определенной мере снимает остроту вопроса энергобезопасности.
Если вдруг что-то случится с трубопроводными поставками, то можно использовать СПГ-терминалы в качестве альтернативы. При условии, что такая логика будет принята на политическом уровне, удельная доля российского газа в Европе может оказаться и больше 40%, потому что острота проблемы энергобезопасности будет снята через свободный доступ к СПГ. Свою роль сыграет и то, насколько энергобезопасность сможет доминировать над рыночными аргументами. Сугубо с конкурентной точки зрения, российский газ, безусловно, выигрывает.
«Торговые конфликты способны изменить ландшафт мировой энергосистемы»
Наша цель – не моделировать конкретное торговое разногласие, например, между США и Китаем или США и Россией. Мы пытаемся понять, как торговые споры способны повлиять на мировую энергосистему.
Тут мы учли распространенное среди экономистов мнение, что если рынки станут более закрытыми и глобальная торговля будет сворачиваться, то это приведет к падению ВВП. А чем меньше активности в торговых отношениях, тем меньше будет скорость передачи инноваций и технологий между регионами.
В условиях конфронтации страны-импортеры энергоресурсов будут все больше озабочены своей энергобезопасностью и стабильностью поставок. Мы учитывали, что в нестабильных условиях им приходится закупать нефть или газ со стандартной 10%-й надбавкой к цене за риск.
Любые торговые конфликты могут существенно менять ландшафт мировой энергосистемы. Совокупный рост ВВП будет на 6% ниже, а мировой спрос на энергоресурсы сократится на 4% – все это относительно сценария эволюционного развития.
Чтобы проиллюстрировать ситуацию, приведу пример: к 2040 году 4% в сокращении мирового энергопотребления – это фактически совокупный спрос Индии. Представляете, насколько это серьезные последствия – убрать Индию из мирового энергопотребления? Этот спад затронет, в первую очередь, нефть и газ.
Интуитивно мы понимаем, что премия за риски в интересах стан-импортеров нефти и газа приведет к тому, что потребители станут все больше ориентироваться на внутренние ресурсы. Например, Китай будет использовать какое-то сочетание угля и ВИЭ. Это позволит стране сократить зависимость от традиционных видов топлива. Ответ не заставит себя ждать: производители нефти и газа также начнут испытывать трудности. Поэтому, например, экспорт из России к 2040 году может сократиться на 15%, а США – на две трети, в сравнении с эволюционным сценарием. Весьма серьезные значения!
Рассуждая о торговых войнах между странами, полезно вспомнить один факт из мировой истории. Нефть была наиболее важна для мировой экономики в 1973 году – на это время пришелся пик ее потребления. Тогда же случилось нефтяное эмбарго – арабские страны ограничили продажи нефти развитым западным странам.
Чтобы больше не рисковать и обеспечить энергобезопасность, последние решили диверсифицировать потребление энергоресурсов, избавившись от нефтяной зависимости. Так начался переход на другие виды топлива. Например, Франция стала развивать атомную генерацию. Конфликт со временем был урегулирован, но к показателям потребления нефти 1973 года мир так и не вернулся. Его последствия ощущаются и сегодня.
Урок, который нам дает эта история, состоит в том, что решение проблемы энергобезопасности способно оставить глубокие шрамы на теле мировой энергетики, а даже небольшая калибровка в мировом энергобалансе способна вызвать радикальные последствия.
Если вы дочитали этот материал до конца, мы надеемся, это значит, что он был полезным для вас.
Мы работаем над тем, чтобы наша журналистская и аналитическая работа была качественной, и стремимся выполнять ее максимально компетентно. Это требует финансовой независимости.
Станьте подписчиком Mind всего за 196 грн в месяц и поддержите развитие независимой деловой журналистики!
Вы можете отменить подписку в любой момент в собственном кабинете LIQPAY, или написав нам по адресу: [email protected].
