Санкции или фикции: почему «Энергоатом» предпочитает поставщика из РФ украинскому производителю

Слово «санкции» снова ворвалось в лексикон украинского политического истеблишмента. Американские санкции против Андрея Деркача и иже с ним, как и украинские санкции против Виктора Медведчука стали топ-темами в публичной и не только риторике политиков разного калибра. При этом из экономической деятельности полностью стерлись санкции, введенные в 2015–2019 годах против российских предприятий. Возьмем, к примеру «Энергоатом», в котором, как признал на прошлой неделе даже и.о. министра энергетики Юрий Витренко, присутствует менеджмент подсанкционного Деркача.

Что произошло? 22 января «Энергоатом» объявил тендер на 74,5 млн грн. Предмет торгов – комплект деталей для реактора Запорожской АЭС. Детали предназначены для уплотнения главного разъема корпуса реактора с крышкой верхнего блока, а также для крепления крышки к корпусу. Это оборудование 1-го, то есть наивысшего класса безопасности. В состав узла уплотнения главного разъема входят шпильки, гайки, шайбы, прокладки. Традиционных поставщиков таких деталей с опытом поставок на украинские (и не только) АЭС всего два: подсанкционное  российское ПАО «Ижорские заводы» и чешская Skoda J.S., которая тоже принадлежит российским собственникам.

Могут ли такие детали делать в Украине? Могут. С 2017 года в рамках реализации программы импортозамещения (разработана в соответствии с приказом НАЭК «Энергоатом» №798 от 23.09.2014) оператор АЭС провел переговоры с рядом украинских предприятий. Так появились производители запчастей для РДЭС – Бориславский завод «РЕМА», запчастей для трубопроводной арматуры Ивано-Франковский «ИФАЗ» и многие другие. В том числе производитель деталей главного уплотнения разъема реактора – Новокраматорский машиностроительный завод (НКМЗ). Все они согласились пройти все круги испытаний и согласований, чтобы заместить традиционных российских поставщиков. В случае НКМЗ – ПАО «Ижорские заводы», против которых сначала Минфин США, а впоследствии и Украина ввели экономические санкции.

На само внедрение, разработку технических условий, госэкспертизу ядерной и радиационной безопасности НКМЗ понадобилось около двух лет. Причем весной 2020 года разработка техусловий вышла на финальную стадию (в «Энергоатом» отправлен доработанный документ, с учетом замечаний компании и станции).

Для окончательного утверждения Госатомрегулирования осталось изготовить опытные образцы и на приемочной инспекции с участием представителей Госинспекции ядерного регулирования Украины и НАЭК «Энергоатом» провести контроль калибрами метрической нарезки. В принципе сделать это НКМЗ готов хоть сейчас, если ЗАЭС предоставит комплект контрольных калибров, о чем уведомлены «Энергоатом» и атомная станция. И после этой контрольной процедуры в течение примерно месяца согласовываются Технические условия с ГИЯРУ и «Энергоатомом».

Может ли НКМЗ участвовать в тендере? С точки зрения нынешней команды управленцев НАЭК «Энергоатом» – нет, не может. По двум причинам, которые при взгляде со стороны выглядят несколько искусственными.

Первая: в тендерной документации (в техтребованиях и условиях поставки) прописано обязательное наличие согласованных технических условий при подаче тендерных предложений. Хотя есть распространенная практика согласовывать техусловия уже в ходе поставки. Особенно, когда срок поставки – март следующего года.

Вторая причина: в тендерных технических требованиях и условиях поставки прямо прописано требование к производителю оборудования: «Производитель должен иметь опыт в производстве корпусов реакторов ВВЭР-1000 и деталей уплотнения главного разъема реакторов ВВЭР-1000». То есть не только закупаемых деталей, но и корпусов реакторов ВВЭР-1000.

А кто в мире производит корпуса реакторов ВВЭР-1000? Только упомянутые выше  подсанкционное  российское ПАО «Ижорские заводы» и чешская Skoda J.S.

На площадке торгов в рамках процедуры предполагаемый поставщик (пока невозможно узнать, кто именно) обратился к заказчику по этим двум пунктам. И получил разъяснение, что в спецификации к процедуре закупок такие условия об опыте производства вообще не применяются, а вот полностью согласованные ТУ (ТС) ТЗ и у Госатомрегулирования и у НАЭК «Энергоатом» на тендер необходимо предоставить. Что фактически исключает как НКМЗ, так и других украинских производителей из числа участников торгов.

Никого не смущает тот факт, что практически все прочие торги на закупку оборудования для систем, важных в безопасности, предполагают подачу проектов ТУ, ТС или ТЗ и их согласование с НАЭК «Энергоатом» и Госатомрегулирования до момента поставки.

Что означает данная переписка? Только то, что тендер  изначально заточен под закупку продукции подсанкционных «Ижорских заводов», о чем прямо и сообщают авторы тендерной документации. И дискриминирует украинского производителя, с которым ранее, до прихода людей Андрея Деркача на предприятие, велась работа в рамках импортозамещения и перехода на прямые поставки, что удешевляет стоимость закупок товаров и услуг для АЭС.

Что дальше? А дальше, очевидно, будет закупка деталей у «Ижорских заводов».

Почему атомная компания игнорирует санкции против российского производителя? Да потому, что где-то на Печерских холмах кто-то игнорирует те же санкции против Андрея Деркача, сохраняя подконтрольный ему менеджмент в руководстве оператора атомного монополиста. Наверное, не все 74,5 млн грн из дефицитного бюджета убыточного «Энергоатома» уйдут стране-агрессору. Но от этого украинской экономике не легче.

Понимают ли это в «Энергоатоме»? Несомненно. Иначе бы в ноябре прошлого года не появилось письмо, подписанное и.о. президента «Энергоатома» Петром Котиным, в адрес белорусского  ООО «Атоммашпроект» о невозможности поставки на украинские АЭС продукции ООО «Ижорские заводы».

Поменялось многое. В последнее время оппозиционные политики и СМИ внезапно заметили, что в «Энергоатоме» рулит команда подсанкционного Деркача. Это может быть связано с подготовкой почвы для кадровых ротаций в госкомпании.

Исходя из этого, за сменой позиции по закупке ижорской продукции может стоять желание Петра  Котина поскорее освоить максимум средств. А возможно, просто белорусская компания не входит в «ближний круг» нынешних управленцев «Энергоатома». Впрочем, не исключен и третий вариант: попытка Андрея Деркача как можно в большем объеме исполнить заказ Москвы по созданию проблем украинской промышленности. В данном случае  – НКМЗ, который СБУ несколько лет назад не позволила продать русскому собственнику. 

Анализируя закупки в НАЭК «Энергоатом», можно было бы говорить о простой коррупции – дескать, с посредником всегда проще и легче договориться об откатах, чем с украинским производителем, который с перепугу и в НАБУ с СБУ может пожаловаться. Все это было бы логичным, если бы не «фактор Деркача».

Но в данной ситуации последствия гораздо хуже: в глазах украинского производителя, у которого каждая копейка на счету, атомная энергетика дискредитируется как заказчик. Зря потрачено время, деньги, человеко-часы на внедрение разработки, которая сократит зависимость украинской атомной отрасли от РФ.

Ранее Mind писал о том, как на закупке ЗИП для РДЭС Запорожской АЭС «Энергоатом» затянул процесс согласования продукции производства Бориславской «РЕМА». Теперь практически по той же схеме пострадал машиностроительный гигант – Новокраматорский машиностроительный завод. Захотят ли после этого иметь дело с «Энергоатомом» другие производители? А западные инвесторы? И кому в нашей стране это выгодно? Вопросы, как обычно, риторические. Но, вполне возможно, мы на них уже ответили выше.