Макс Кидрук: «Я создаю те истории, которые сам бы читал и покупал»

Макс Кидрук – популярный украинский писатель, автор техно и мистических триллеров, популяризатор науки, путешественник. В прошлом году с последней на сегодня книгой, романом «Не оглядывайся и молчи» (НОИМ), провел 130 презентаций в 100 населенных пунктах Украины. Почему Макса Кидрука и его команду не останавливают ни плохие дороги, ни критически малое количество магазинов, через которые читатель должен узнавать о литературных новинках, речь пойдет дальше.

‒ Как формировался маршрут тура «100 городов НОИМ»? Были места, которые вы хотели посетить непременно?

‒ В туре было две большие части: города, в которые мы приезжали раньше, это преимущественно областные центры, и небольшие города, где мы никогда с презентациями не были. Планирование исходило из одного важного принципа – будут ли рады нам там, куда мы собираемся. Мало просто поехать. Ты должен иметь кого-то на местах, кто бы помог с организацией, предоставил помещение, собрал людей... Все эти вещи моя команда, при ее желании, сделать не может. Поэтому моя менеджер банально звонила в библиотеки и спрашивала, хотят ли они нас принять с презентацией книги. Также мы продумывали логистику, чтобы иметь четкий маршрут и не тратить время на лишние километры.

Особые города были. Кроме, как я говорил, областных центров, куда всегда люблю приезжать – Киев, Львов, Ровно, Тернополь, Луцк, Черкассы, Ивано-Франковск, Полтава. Например, мы заехали в городок Володимирец в Ровенской области, где я родился. Это мой первый приезд в Володимирец тех пор, как в пять лет я оттуда уехал с родителями. Мы заехали в дом, где я жил, когда был совсем маленьким. Действительно особый момент тура. Запомнились городки на Ивано-Франковщине, куда мы ехали, заранее зная, что моих читателей там немного, но были приятно удивлены, когда людей на презентациях было не меньше, чем в областных центрах. Также воспоминания по себе оставили Долина, Шепетовка, Сарны, Червоноград. Было очень приятно, что при отсутствии книжных магазинов в тех городах есть немало людей, которые читают и готовы идти на презентацию.

‒ Чего больше в литературных турах: коммерческой составляющей (ведь книги во время них хорошо продаются) или идейного популяризаторства?

‒ Хороший вопрос. Начну с того, что наш украинский рынок развивается достаточно неплохими темпами. Но, к сожалению, Украина – это не Германия или Франция, тем более не США, где рынок настолько мощный, что, имея хороший текст, может сделать его бестселлером без особых потуг со стороны автора. Украинский писатель, который хочет называться профессиональным, жить на гонорары, вынужден быть сам себе менеджером, шоуменом. Он активно защищает перед читателем то, что пишет.

Вы правы – в туре продается больше книг, но он и сам требует значительных затрат. Не скажу точно, но если примерно, то это огромное путешествие по Украине стоило больше, чем 250 000 грн. Я бы не назвал это коммерцией, ведь большинство заработанных от продажи книг средств пошло на текущие расходы: проживание, питание, рекламу, аренду залов и кучи других вещей. Бесспорно, туры очень важны для меня и моей команды. Мы увидели целую когорту новых, интересных людей. И верим, что все эти усилия откликнутся сторицей.

‒ По вашим наблюдениям, по чем больше соскучился украинский читатель: по качественной жанровой литературе или общению с живым писателем?

‒ Скажем так, люди не знают, по чему они соскучились, пока ты им об этом сам не расскажешь. Я сторонник такого мнения. Повторюсь, тур важен, важно то, какой будет презентация, как она сформирована, поставлена, отрепетирована, важны буктрейлер и другие вещи, которые мы с командой делаем. Но мы убеждены, что все это прекращает иметь значение, когда читатель остается наедине с книгой. В конце концов все упирается в текст. Поэтому, я бы сказал так, люди больше скучают по хорошей литературе, ведь какой бы хорошей ни была презентация, книга не пойдет, если не будет хорошо написана, если у читателя не возникнет желание ее рекомендовать, и тому подобное.

‒ Как считаете, с целью популяризации чтения должно ли государство поддерживать туры писателей?

‒ Конечно, надо было бы. Я – не сторонник финансирования издания книг, ибо это то же, что при Советском Союзе, такой подход не является правильным, книга должна быть окупаемой. Но, когда мы говорим о популяризации чтения, должны помнить, что те страны, которые сейчас имеют развитые книжные рынки, начинали со спланированных, тщательно подготовленных кампаний продвижения книг среди молодежи.

Однако, собственно, я очень хорошо знаю инертность, тяжесть, коррумпированность большинства государственных структур, поэтому я и моя команда решили с этим не работать. Хотя был положительный момент, когда директором Украинского института книги стала Татьяна Терен. Я считал, что это может повлечь положительный сдвиг в области, но, проработав полгода, она ушла из-за всех тех причин, которые я перечислил выше. Сегодня невозможно совместить государственный институт с теми задачами, которые он должен выполнять, к сожалению. Должна быть хоть какая-то государственная поддержка, я бы от этого не отказался. Но мы справились и самостоятельно, вышли в плюс. Уже сейчас планируем следующий тур на осень с книгой «Где нет Бога» и снова полностью рассчитываем только на собственные силы.

‒ Что это будет за книга?

‒ Это будет не фантастика, не мистика, не триллер. По моему субъективному мнению, «Где нет Бога» – самая серьезная из моих работ на сегодня.

‒ Всегда ли совпадает ваше представление о целевой аудитории романа с людьми, которые потом приходят на презентации?

‒ У меня нет представления о целевой аудитории совсем. То есть, когда пишу, для меня ценность произведения определяется просто: есть муравьи или их нет. Если текст вызывает небольшое покалывание кожи,  существует маленький шанс, что он захватит еще кого-то. Тогда я пишу. Я создаю те истории, которые сам в первую очередь читал бы, которые бы покупал. И если они нравятся еще кому-то, это просто замечательно. Если нет, мне жаль, но я не намерен становиться конъюнктурщиком и подстраиваться под чьи-то вкусы. Да, после выхода книги я могу оценивать, какой аудитории она больше подойдет. Но не больше. Во время писания я никоим образом не пытаюсь придумать себе какого-то потенциального читателя.

‒ Как вы считаете, какой жанровой литературы не хватает сейчас в Украине?

‒ Дефицит есть во многих жанрах. Если мы сравним современную украинскую литературу с польской или немецкой, где в течение года выходят десятки наименований детективов, триллеров, приключенческих романов, фантастики, то у нас скорее речь идет об отдельных личностях, которые поддерживают тот или иной жанр, чем о жанре, в котором работает ряд авторов. У нас очень мало популярного в мире криминального романа, я имею в виду не детективы, потому что их как раз более или менее хватает, а именно современный криминальный роман. Совсем не представлен нуар, мало готических романов... Тех самых технотриллеров, от которых я несколько лет назад отошел, но, очевидно, никто больше не стал работать с этим жанром.

‒ Фактически вы используете популярность триллера как жанра для продвижения науки или для проговаривания таких важных вещей, как буллинг, насилие в семье. Это сознательный ход?

‒ Скажем так, я не приходил к этому сознательно. Повторюсь, я пишу книги, которые сам хотел прочесть. Наука осталась еще с тех пор, когда писал технотриллеры. Социально важные темы являются результатом того, что я эволюционирую как читатель, я взрослею, читаю более серьезные книги и, соответственно, пытаюсь писать свои романы таким образом, чтобы они нравились мне в том возрасте, в котором я сейчас. К новой книге «Где нет Бога» уже трудно лепить какую-то жанровую наклейку. Это будет просто роман, где будут рассматриваться острые социальные проблемы.

‒ Есть ли у вас собственные запреты – то, о чем вы никогда и ни за что не напишете?

‒ На самом деле нет. Для меня странен тезис о том, что для автора могут существовать темы табу. Так не должно быть. О том, что тебя раздражает, спасает, захватывает, вызывает любые другие сильные эмоции, ты должен писать. В этом и заключается работа автора. Но это не значит, что я намерен браться за все. Дело в том, что для меня важно, насколько я разбираюсь в том, о чем пишу. Мне не придет в голову создать роман о событиях на Востоке, потому что есть люди, которые больше меня знают о них и лучше их изобразят. Итак, я не пишу о войне с Россией не потому, что не хочу об этом писать, а потому, что у меня нет достаточного фактажа и знаний, чтобы сделать историю правдоподобной и реалистичной.