Война в Украине: почему я остаюсь

Сразу определим, как неоспоримую данность, что все принятые для себя решения с 24 февраля и до конца войны – правильные и не подлежат осуждению. Даже граждане мужского пола призывного возраста, в обход запрета покинувшие страну, должны подвергаться не остракизму, а исключительно правовой оценке.

Сложно не согласиться с тезисом из вирусного поста, который широко разошелся в фейсбуке: помогаешь армии/ сидишь дома/волонтеришь/уехала – все это одинаково почетно и не повод для самотерзаний.

Тем не менее вопросы формата «Может уедете?» получают сейчас сотни тысяч украинцев. Мой релевантный опыт касается только Киева, но не сомневаюсь, что эти вопросы слышат жители и других городов, в отношении которых враг предпринимает попытки осады. В моем случае они многократно участились в последние три дня, когда и на до того неспокойную столицу начали падать ракеты. Были атакованы Куреневка, Лукьяновка, Оболонь, Шулявка, Святошино, Виноградарь – список этот, к сожалению, не исчерпывающий.

Ни один из этих районов уже не будет прежним.

В одном из этих районов я живу.

Население Киева ввиду особого статуса города и мобильности рабочей силы – показатель в значительной степени умозрительный. Косвенные признаки, такие как нагрузка на городскую инфраструктуру, позволяют говорить о том, что в столице постоянно проживает до 5 млн жителей. Через две недели войны из них осталось меньше 2 млн человек. По словам столичного градоначальника Виталия Кличко, «выехал каждый второй».

Личные наблюдения эту оценку подтверждают: из дома на 150 квартир в спальном районе на Правом берегу обитаемы остались 50. В новостройке на Осокорках – жильцы есть в одной квартире из четырех на этаже.

Большинство оставшихся, опять-таки исключительно по личным наблюдениям и выводам, сформированным в аптечных и продуктовых очередях – те самые полумифические «коренные киевляне».

Их можно опознать по подчеркнутой доброжелательности (впрочем, война всех быстро обучила терпимости) и чистому русскому языку, который, как мы все уже убедились на примере Харькова, Херсона, Бердянска и прочих русскоязычных городов вообще никак не коррелируется с уровнем патриотизма своего носителя. Пенсионеры, молодые специалисты, совсем юные подростки – у каждого из них свои резоны здесь оставаться.

Мои, помимо рабочих, следующие.

Не все оставшиеся в Киеве сделали это по своей воле. Иногда, и даже чаще всего, у людей просто не было выбора. Многие из таких вынужденно оставшихся – одинокие пожилые люди, некоторые маломобильны, у некоторых нет интернета или умения им пользоваться и ограниченный доступ к информации. Учитывая нагрузку на социальные службы, поддержка таких людей – это общая задача всех, у кого для этого есть наименьшая возможность.

В нашем доме есть только один сосед, имеющий некритичные сложности с передвижением – теперь утро в домовом чате начинается с легкой перебранки и отвоевывания права чем-то помочь, сходить в магазин и навестить. Конкуренция зашкаливает, а сам ее объект, по-моему, уже порядком нами утомлен. Но лучше так, чем наоборот.

Волонтерство. Ежедневно киевляне готовят тысячи обедов для борцов тероборны, военных и защитников на блокпостах. Это тонны почищенной картошки, многочасовая расфасовка порций, был даже казан борща. Кто-то развозит пайки социально незащищенным людям, кто-то помогает разгружать товары на складах в «Сильпо», кто-то в первые, самые страшные дни, после сверхбыстрого тренинга даже подменял кассиров. Всю эту работу нельзя сделать из Польши и даже из Львова. На вопрос «Почему я?» есть, мне кажется, один исчерпывающий ответ: «А кто?».

Мировоззренческая причина, вряд ли понятная адептам аргументации «Своим присутствием вы только мешаете ВСУ». Люди защищают людей. Не стены и не здания. Воюют за людей. Киев без киевлян, как Украина без украинцев – это просто место на карте, страница из учебника истории. Если все уедут – то ради кого это все?

Я искренне верю, что вопросы «А может уедешь?» продиктованы заботой и неравнодушием, а не желанием собеседника подтвердить правильность своего выбора, обесценивая чужой. Тем не менее, «террор добром» – одна из самых неприятных социальных составляющих этой войны. Хуже только заботливо пересланные ссылки про «сегодня точно будет массированный обстрел» и жалобы на бытовые условия в Польше.

Каждый принял для себя решение – где ему быть.

Оно по умолчанию правильное.

Давайте поддержим друг друга.