Dust in the wind: на кого равняться Украине в своей энергетической политике

События конца прошлой недели продемонстрировали твердые намерения Евросоюза защищать свой суверенитет от попыток доминирования, которые в международной политике предпринимают Соединенные Штаты Америки. Сдерживая Вашингтон от навязывания им своего экономического порядка и защищая инвестиции европейских компаний, Еврокомиссия аннулировала действие санкций США против Ирана на территории ЕС. А канцлер ФРГ Ангела Меркель на переговорах с президентом России Владимиром Путиным подтвердила стремление построить газопровод «Северный поток-2» для расширения поставок российского газа в ЕС в обход Украины, вопреки угрозам США ввести санкции против компаний, которые участвуют в проекте. На этом фоне стало очевидно, что каждый из участников глобальной геополитической игры и «нефтегазовых состязаний» настроен решительно отстаивать собственные интересы. Чего нельзя сказать об Украине, которая пока так и не нашла своего места на этой карте. И предпринимает хаотичные попытки примкнуть к одному из лагерей, порой сверяя свои политические часы по чисто ситуативным месседжам мировых лидеров.

Нужна ли Европе украинская ГТС? Аргументы американского Госдепа о том, что «Северный поток-2» усилит зависимость ЕС от российского газа, в Германии не воспринимают всерьез. Новый газопровод сулит Берлину и экономические, и политические выгоды: он укрепит влияние Германии в Евросоюзе, а энергетическая политика ЕС станет более гибкой благодаря диверсификации маршрутов газовых поставок в регион. Энергобезопасность в понимании Брюсселя – это не только появление новых производителей газа на рынке, но и развитие сети транспортировки, чтобы покупателям было проще компенсировать с разных направлений дефицит ресурса, если он возникнет.

Поэтому зависимость от украинского транзита потребителям российского газа в ЕС ни к чему. Но существует прямая взаимосвязь между значимостью украинской газотранспортной системы на европейском энергорынке и объемами российского газового экспорта: чем больше «Газпром» будет торговать с Европой, тем больше будет и его заинтересованность в украинском транзите. Ведь именно ГТС Украины благодаря наличию подземных газовых хранилищ обладает теми техническими характеристиками, которые позволяют гибко регулировать объемы поставок газа в ЕС в зависимости от спроса. Поэтому Владимир Путин заявил, что Россия намерена поддерживать сотрудничество с «Нафтогазом» по транспортировке газа, но ждет от украинской стороны конкурентоспособных «экономически обоснованных» предложений. На важности гарантий сохранения украинского маршрута для транспортировки российского газа акцентировала также Ангела Меркель.

Хотя в Вашингтоне не склонны доверять Кремлю в выполнении таких гарантий, все больше становится очевидным, что благодаря появлению новых газопроводов, которые строит «Газпром», у «Нафтогаза» остается все меньше возможностей для того, чтобы выдвигать свои условия российской монополии. Несмотря на то, что на газовом рынке из-за развития альтернативной энергетики и расширения предложений от поставщиков развивается конкурентная борьба за потребителей газа, в случае с украинским транзитом «Нафтогаз» не может диктовать правила игры «Газпрому» как потребителю своих транспортных услуг. В «Газпроме» понимают, что других производителей газа, способных обеспечить НАК до $3,5 млрд ежегодной прибыли от эксплуатации ГТС, у компании нет.

Кто на что согласен? Вряд ли предправления «Нафтогаза» Андрей Коболев стремится войти в историю как топ-менеджер крупнейшей государственной монополии, которая под его руководством лишилась основного дохода и превратила магистральные газопроводы в металлолом. Но такой риск существует, если НАК не изменит свою политику. Урегулировать отношения с «Газпромом» позволит переговорный процесс, однако «Нафтогаз» (как и официальный Киев) весьма сдержан в своих инициативах.

Спикером, огласившим позицию украинской стороны, неожиданно стал вице-президент Еврокомиссии по вопросам энергосоюза Марош Шевчович. С его слов стало известно, что «Нафтогаз» рассматривает возможность транзитной скидки «Газпрому», если будет обеспечен «коммерчески жизнеспособный» объем транспортировки. Ориентировочным показателем тут может быть около 30-40 млрд куб. м транзита газа в год. Чем выше объем, тем больше скидка.

«Газпром» в разгар судебных разбирательств с «Нафтогазом» в Стокгольме озвучивал планы сохранить около 15-20 млрд. куб. м газового транзита через Украину в год. А в «Нафтогазе» после ухудшения политических отношений Москвы и Киева из-за аннексии Крыма и вооруженного конфликта на Донбассе сделали своим приоритетом ограничение сотрудничества с «Газромом», разработав план отказа от транзита российского газа и оптимизации магистральных газопроводов под внутренние поставки. Также НАК решил организовать газовый хаб, чтобы развивать торговлю с ЕС. 

Куда дуют «ветры перемен»? Внешнеполитический контекст для Украины и бизнеса «Нафтогаза» стал активно трансформироваться, когда в конце 2016 года президентом США на месте демократа Барака Обамы неожиданно оказался республиканец и строительный магнат Дональд Трамп. Хотя именно при нем в августе 2017 года был принят жесткий закон об антироссийских санкциях, в котором особо выделяется проблема газопровода «Северный поток-2» для европейской и украинской энергобезопасности, с течением времени стало очевидно, что основная цель, преследуемая США, носит более прагматичный характер – это продвижение экономических интересов американского бизнеса на международной арене. Внешнеполитические интересы Украины, как и поддержка демократических преобразований в стране, в этом процессе играют второстепенную роль.

Что означает политика Дональда Трампа для всего мира? К власти нынешний хозяин Белого дома пришел на слоганах America First («Сначала Америка») и Make America Great Again («Сделаем Америку снова великой»). Дональд Трамп остается им верен, хотя это может быть и не вполне очевидно на фоне хаотичного поведения, которое он публично демонстрирует.

Американские журналисты из Axios, ссылаясь на окружение Трампа, раскрыли суть его специфического переговорного метода: угрожать, повышать напряжение, усиливать его твитами и насмешками, чтобы потом внезапно отыграть назад и предложить компромисс – конечно же, на более выгодных для себя условиях. Уровень напряжения и паники, которые создает президент США, почти всегда уравновешивается разрядкой – и все вздыхают с облегчением. Дополнительно Трампу помогает его особенное представление о том, как может вести себя мировой лидер при личном общении. Свидетель переговоров о судьбе НАТО рассказал, что чувствовал себя по-настоящему неловко от того, насколько жестко президент США наседал на европейских лидеров. Но это его главный принцип: проводить собственную политику, почти без оглядки на чье-либо мнение.

Подобный сценарий Трампа и его администрации прослеживается в отношении продвижения интересов американского газового бизнеса за рубежом. Накануне встречи Ангелы Меркель и Владимира Путина из Вашингтона также звучали яркие эмоциональные заявления о стремлении защитить европейский рынок от газовой диктатуры Кремля. Но они не возымели должного эффекта на лидеров Германии и России. Это только тем, кто не знает о специфическом переговорном методе Трампа, со стороны он кажется не вполне адекватным.

Если же проанализировать твиттер Трампа, то получается картина мира, при которой и жить страшно, и ничего страшного в реальности не происходит. Хотя подогретая до предела ситуация уже не раз создавала повод для опасений о начале новой мировой войны с атомной бомбардировкой.

Однако этого до сих пор не случилось. А США только выигрывают от бушующего накала страстей. Вчерашний день выдал очередное подтверждению этому. После продолжительных выступлений Трампа о том, что Китай лишает рабочих мест американцев, Белый дом наконец сообщил о новых договоренностях с Пекином, которые позволяют прекратить торговую войну между странами. Китай согласился «значительно увеличить» закупки американских товаров и услуг, сельскохозяйственной продукции и энергоносителей, активизировать сотрудничество в сфере защиты интеллектуальной собственности, а также создать «справедливое и равное поле для конкуренции».

А что это значит для Украины? Очевидно, к переговорной тактике Трампа стоит присмотреться и «Нафтогазу», и всем участникам политического процесса в Украине – хотя бы для того, чтобы не попадаться на его уловки и прагматично отстаивать интересы собственной страны на международной арене. Иначе легко впасть в панику или разочароваться из-за неоправданных ожиданий от хозяина Белого дома.

Известный публицист Дэвид Брукс на страницах The New York Times недавно написал, что людей формирует их окружение, а личность нынешнего американского лидера сформировалась в нью-йоркском строительному бизнесе, в том числе среди таких настоящих гангстеров и жуликов, как Джон Коди и «Толстый Тони» Салерно. «Возможно, такой бэкграунд может дать подходящее образование для того, чтобы вести дела с жуликами и головорезами, которые управляют некоторыми частями мира сейчас. Все больше оснований считать, что Трамп понимает образ мышления этих головорезов больше, чем выпускники престижных дипломатических академий», – указывает Брукс.

Как понять, куда в своем политическом поиске движется Украина, которая стремится реформировать экономику? Об этом можно сделать вывод на основе исследования политолога Дэниэла Тризмана, который изучил 201 случай демократических преобразований в разных странах с 1800 по 2015 год.

Он выяснил, что только в 4% случаев демократизация случилась через сознательное ограничение государством своих полномочий на фоне либеральных рыночных реформ, в 16–19% случаев – в результате пакта элит. Но больше всего – от 64% до 67% случаев – относятся к тому, что ученый назвал «демократизацией по ошибке» – это когда власть предпринимала шаги для укрепления собственных позиций, но в реальности их ослабляла. Например, начинала войны, в которых проигрывала, недооценивала силу политических оппонентов на выборах, или устраивала репрессии, которые провоцировали протесты, свергнувшие власть.

Все это говорит о том, что перед Украиной открыто много перспектив. А та спорная энергетическая политика, которую «Нафтогаз» демонстрирует в стремлении отвоевать место на газовом рынке Европы, лишь подтверждает большие возможности для поиска оптимального варианта, результат которого еще не предрешен. Но он зависит от способности всех причастных сторон (Украины, Евросоюза и России) достигать взаимовыгодного компромисса, даже когда для этого приходится на ходу постигать непредсказуемую логику оригинальных методов Трампа.