Газ-2019: три основных геополитических тренда уходящего года

Предновогодняя история с заключением контракта на транзит российского газа через Украину с 2020 года, скорее всего, закончится в ближайшие дни официальным подписанием коммерческих соглашений между «Нафтогазом», «Газпромом» и «Оператором ГТС Украины». Но этот сюжет наверняка получит бурное развитие, когда в публичном обсуждении начнут всплывать какие-то малоизвестные детали, способные повлиять на оценку последствий новых украинско-российских газовых договоренностей.

Эту ситуацию, как кубик Рубика, будут многократно пересобирать все желающие – выгодной для того или другого участника стороной вверх. Однако ее промежуточный итог – сам факт газового диалога между Киевом и Москвой с подписанием протокола – уже достоин по праву считаться наиболее ярким и символичным завершением уходящего года.

Преждевременно утверждать, что конфликт «Нафтогаза» с «Газпромом» исчерпан. У компаний остаются важные неурегулированные вопросы. Среди них, например, оплата поставок на временно оккупированную территорию Донецкой и Луганской областей и условия прямых контрактов «Газпрома» с украинскими потребителями из промышленности. Но конструктивное, хотя и напряженное взаимодействие «Нафтогаза» и «Газпрома» располагает к тому, чтобы сделать выводы о наиболее значимых последствиях этого корпоративного противостояния для европейского газового рынка.

Три главные идеи – в обзоре Mind.

Украинская газотранспортная система была построена как часть единой системы газоснабжения СССР более полувека назад, в том числе для экспорта газа из Сибири в Германию. Возможности Украины заработать на эксплуатации этого советского наследия в наши дни зависят от того, насколько активно «Газпром» торгует с Европой.

Но политическое противостояние Киева и Москвы после аннексии Крыма Россией и начала вооруженного конфликта на Донбассе внесло коррективы в сложившиеся взаимоотношения не только между соседними странами, но также между «Газпромом» и «Нафтогазом».

Под давлением политических обстоятельств в украинском госхолдинге решили ограничить взаимодействие с «Газпромом». Тогда же в повестке дня «Нафтогаза» появился вопрос о том, чтобы отказаться от российского транзита, наращивать закупки газа на европейском рынке по реверсу и переориентировать газопроводы на более масштабную торговлю со странами ЕС, а также создание газового хаба на западноукраинской границе.

Такой сценарий обладает своим экономическим и стратегическим смыслом. Однако он требовал быстрого и эффективного принятия решений не только на уровне топ-менеджмента «Нафтогаза», но и в структуре исполнительной власти. Реальность предсказуемо внесла свои коррективы в этот процесс, превратив его в долгоиграющую эпопею, которая сопровождалась громкими скандалами и подковерными интригами.

Параллельно Украина вместе с некоторыми европейскими странами (прежде всего, Польшей и Литвой) противостояла строительству газопровода «Северный поток – 2», который «Газпром» реализует с партнерами из Германии, Австрии и Франции.

Эти две сюжетные линии, растянувшись во времени, сыграли злую шутку в итоге и с «Газпромом», и с «Нафтогазом». Непримиримый конфликт, который демонстрировали компании всему рынку, подорвал доверие как к украинскому газовому транзиту, так и к будущим поставкам российского газа по «Северному потоку – 2».

Поэтому в ЕС стали все больше обращать внимание на альтернативные возможности экспорта и принялись активно строить СПГ-инфраструктуру. Теперь поставки сжиженного газа в Европу постоянно растут и в ноябре достигли рекордных 12,7 млрд футов в день, а по итогу III квартала 2019 года покрыли 23% всего импорта газа в страны Евросоюза. Поставки российского газа, идущие через Украину, за этот же период оказались почти на 9% ниже, чем в III квартале 2018 года.

Благодаря тому что европейские потребители получили доступ к более широкому кругу поставщиков, в ЕС нарастили закупки СПГ у Катара, США, российской компании «Новатэк», и этими странами потенциальные возможности для импорта СПГ не ограничиваются.

Более слабая и уязвимая позиция заставляет участников политического процесса в Украине искать в действиях президента США Дональда Трампа, направленных против «Газпрома», причины, связанные с защитой украинских интересов. И на поверхности их можно найти. Но если копнуть глубже, то всегда оказывается, что хозяин Белого дома в первую очередь преследует интересы США и повышает ставки доступными способами в торговых войнах, которые он ведет с американскими конкурентами на международной арене.

Так вышло и с резонансным включением санкций против «Северного потока – 2» и «Турецкого потока» в оборонный бюджет США на 2020 финансовый год. После того как Трамп без колебаний подписал законопроект, в котором прописаны угрозы заморозки активов, финансовых операций и аннулирования виз, строительство газопровода «Северный поток – 2» под самый конец года пришлось приостановить. Швейцарский подрядчик «Газпрома» – компания Allseas решила не идти против Госдепартамента и вывела все свои суда из зоны строительства в Балтийском море.

Но хотя Дональд Трамп утвердил меры против одного из крупнейших проектов Кремля, внутри США популярна точка зрения, что он опоздал. «Северный поток – 2» уже построен почти на 90%.

Только теперь консорциум «Газпрома» с европейскими компаниями планирует завершить проект не весной 2020 года, как анонсировалось ранее, а во второй его половине.

Одновременно продолжают портиться отношения между Европой и США, которые начали новый этап торговых войн, взаимно обсуждая введение новых пошлин на поставку разных товаров. Также остается неразрешенным спор по поводу вклада европейцев в бюджет НАТО. 

Складывается впечатление, что Трампа на самом деле не очень волнуют взаимоотношения России, Украины и ЕС. Он продолжает делать свою Америку великой так, как считает правильным, разрывает старые торговые и политические соглашения, чтобы заключить новые на более выгодных условиях.

Поэтому и выдвинутые к «Северному потоку – 2» претензии могут стать для Вашингтона предметом торга и размена в сложных переговорах с Брюсселем. А за отказ от претензий Трамп может настоять, к примеру, на выгодных тарифах или контрактах на поставку американского СПГ. Такая перспектива несет риски не только экспорту «Газпрома» в ЕС, но и транзитным доходам Украины. В то же время именно российские поставки по трубопроводам с разных направлений способны добавить гибкости европейскому рынку, потому что могут компенсировать любой дефицит со стороны конкурентов.

Экология и борьба с изменением климата заняли центральное место в политике ЕС. Европейцы отказываются от ископаемого топлива. Но природный газ, как наиболее климатически нейтральный энергоресурс, в ближайшие 10–20 лет, по разным прогнозам, будет занимать значительное место на рынке. Это важный политический сигнал, который на фоне обострения отношений с США провоцирует Евросоюз искать возможности для укрепления собственного геополитического влияния и ограничения вмешательства с другой стороны Атлантики. 

«Мир становится многополярным, как и финансовый сектор. США больше не являются бесспорным гегемоном на политической арене. Зависимость мировых энергетических рынков от всепобеждающего доллара начинает волновать людей повсюду. Применение вторичных (экстерриториальных) санкций побуждает различные страны искать альтернативы», – говорится в публикации французской газеты Le Monde. 

Ее авторы отмечают, что после 18 марта 2014 года, когда Кремль объявил о присоединении Крымского полуострова к России, именно вторичные санкции стали для Вашингтона самым сильным оружием. Они нацелены на частичное блокирование доступа Москвы к международным финансовым рынкам через запрет транзакций в долларах США. Также они запрещают осуществлять финансовые операции в американской валюте с контрагентами из России любым физическим и юридическим лицам.

Проще говоря, мировое деловое сообщество неожиданно столкнулось с серьезной проблемой из-за условий, которые диктует Вашингтон: «Если вы ведете дела с нашими оппонентами, забудьте об американском рынке. Кроме того, вы подвергаете себя риску уплаты штрафов, если нарушаете закон США».

В Европе, на фоне такого неослабевающего давления на финансовый сектор, все чаще задумываются о том, чтобы воспользоваться ситуацией и продвигать евро если не в качестве глобального эталона, то как альтернативу для расчетов в поставках энергоресурсов (сейчас основная валюта таких операций – американский доллар).

Смысл в том, чтобы укрепить независимость Евросоюза. Экономические плюсы расширения рынка евро – повышение стабильности: чем больше спрос на валюту, тем она надежнее. Устойчивее станет и европейская экономика – в кризисных ситуациях инвесторы предпочитают менее рискованные активы. 

«Поскольку большинство операций идет в долларах, у нас связаны руки, но мы не всегда хотим иметь дело с американскими законами», – сетует руководитель крупной французской промышленной компании.

Кроме ЕС, тему отказа от доллара уже поднимали такие страны, как Россия, Иран, Венесуэла. В «Газпроме» говорили о возможности предлагать зарубежным клиентам покупать газ за рубли. А со стороны крупных российских корпораций наблюдается значительный интерес к использованию различных продуктов в юанях и других азиатских валютах, а также к открытию счетов в азиатских юрисдикциях.