Бабушки рулят: почему бизнес «Нафтогаза» неотделим от социальной повестки

Бизнес и результаты деятельности НАК «Нафтогаз Украины» традиционно находятся в центре экономической политики, которая реализуется на государственном уровне. Компания – один из крупнейших плательщиков налогов, поступающих в госбюджет. К тому же в результате арбитражного спора с «Газпромом» она смогла получить без малого $3 млрд. И этим добавила головной боли правительству, которое теперь никак не может решить, как с пользой распределить эту порцию миллиардов.

Есть у Кабмина и другие вопросы, связанные с «Нафтогазом», которые требуют ответов. В недавнем интервью одному из СМИ предправления НАК Андрей Коболев рассказал, что сейчас обсуждает с правительством ожидания от компании, а также ее роль на рынке после анбандлинга и отмены поставок газа по социальным обязательствам (с 1 мая цена на газ для населения будет регулироваться рынком и конкуренцией между поставщиками). Перспективной функцией для «Нафтогаза» может стать повышение энергоэффективности и безопасности поставок газа – вместе с увеличением собственной добычи эти меры должны привести к сокращению импортной зависимости и оптимизации торговли газом на внутреннем рынке.

«Мы ориентируемся на экономически целесообразные решения», – отметил Андрей Коболев.

Mind проанализировал эволюцию корпоративной социальной ответственности и представлений о ней. И то, почему это явление (как и его многообразие) до сих пор является спорным. Зачем компаниям социальная ответственность и вправе ли крупный бизнес игнорировать вызовы, стоящие перед государством?

Взгляд из 1970-х

Такой подход к эффективному корпоративному управлению, в котором главным ориентиром выступает максимизация прибыли, стал своеобразной религией для бизнеса около 30 лет назад. В 1970-х у нобелевского лауреата, одного из самых влиятельных экономистов XX века и защитника свободы рынка Милтона Фридмана вышла колонка в The New York Times Magazine, в которой он писал: «Социальная ответственность бизнеса заключается в максимизации прибыли». Считать, что бизнес обязан решать общественные проблемы, бороться с дискриминацией или загрязнением окружающей среды, – значит проповедовать чистый социализм и подрывать основы свободного общества, отмечал Фридман.

Важно учитывать исторический контекст его публикации: в то время США находились в состоянии холодной войны с Советским Союзом, руководство которого пыталось построить государство всеобщего благосостояния на идеях социализма (безуспешно – как стало очевидно спустя годы).

Великая добродетель максимизации прибыли, по Фридману, заключается в том, что заставляет руководство компаний нести ответственность за свои действия и затрудняет использование ситуации в личных целях, корыстных или бескорыстных. А обязанность компаний – вести бизнес в соответствии с желаниями акционеров, которые, как правило, заключаются в том, чтобы заработать как можно больше денег при соблюдении законов и этических норм, лежащих в основе общественных правил.

Национальные особенности «Нафтогаза»

В случае с такой компанией, как «Нафтогаз Украины», которая является акционерным обществом, а его акциями в интересах акционеров – граждан Украины управляет правительство, ориентир на максимизацию прибыли не всегда выглядит однозначным решением. А порой он может преследовать противоположный реальный результат, отличный от публичных деклараций.

Свидетельством этому могут служить скандалы, сопровождающие бизнес компании. Оставаясь значимым элементом системы малоэффективной (все еще) национальной экономики, «Нафтогаз» постоянно сталкивается с конфликтом интересов, когда речь заходит как о социальных функциях на рынке, так и о заключении сомнительных сделок, сулящих убытки.

Только с начала февраля уже разгорелись две жаркие дискуссии. Первая касалась урегулирования давнего спора между «Укртрансгазом» и «Укрнафтой» о собственности на газ в подземных хранилищах. Договоренности с акционерами «Укрнафты» – компаниями, подконтрольными Игорю Коломойскому, – вряд ли можно считать справедливыми и выигрышными для «Укртрансгаза».

«НАК фактически отказался от судебной борьбы за спорные объемы газа с «Укрнафтой» в ПХГ и требует от государства компенсации за продажу газа населению по нерыночной цене (15 млрд грн). Также «Нафтогаз» покупает авансом у «Укрнафты» 2 млрд куб. м газа по заниженной, а не рыночной цене общей стоимостью 14,6 млрд грн», – написал в колонке для Mind Юрий Корольчук, эксперт Института энергетических исследований.

В другой резонансной истории «Нафтогаз» также заподозрили в подыгрывании Игорю Коломойскому, но уже на рынке автомобильного топлива. Компании «Укрнафта», «Укртатнафта» и «Укргаздобыча» выступили лоббистами введения пошлин на дизтопливо и автогаз российского производства.

В «Консалтинговой группе A-95» считают такие меры неоправданными, потому что украинский топливный рынок значительно зависит от импорта. А новые пошлины приведут к повышению цен и сбоям в поставках – от этого пострадает прежде всего население. Ведь высокая стоимость дизтоплива и сжиженного газа автоматически приведет к росту цен на другие товары, в том числе на социально значимые продукты питания и аграрную продукцию.

И только одна тема смогла вызвать одобрительные публичные отзывы – это потенциальное «резкое снижение» цен на газ для украинских граждан этим летом», анонсированное Андреем Коболевым.

Взгляд на 2020-й

Украина – одна из беднейших стран Европы. Но это только часть проблемы, которая заставляет граждан страны быть чувствительными к ценовой политике и решениям, принимаемым топ-менеджментом «Нафтогаза».

Зарубежные компании все больше осознают неизбежность своего более широкого участия в социальной повестке на государственном уровне, чем они практиковали ранее, следуя идее Милтона Фридмана об исключительной роли максимизации прибыли.

Экономисты, опрошенные Всемирным экономическим форумом, назвали социальную повестку и участие бизнеса в решении общественных проблем среди главных трендов, которые будут определять развитие экономики в 2020 году и в наступившем десятилетии. Традиционные политические механизмы, которые использовали правительства для сглаживания экономических шоков и антикризисного стимулирования, больше неэффективны.

«Мировую экономику сотрясают торговые войны и климатические катастрофы, и то и другое сильнее всего бьет по людям с низкими доходами, усиливая и без того растущее неравенство. В свою очередь переход к новой экономике – и цифровой, и зеленой – выявляет новые противоречия и провоцирует социальные конфликты. Например, во Франции попытка сократить выбросы углерода путем повышения налога на топливо вызвала волну протестов в 2018–2019 годах», – говорится в докладе ВЭФ.

Бизнес вместо государства

Социальные демарши, вызванные несправедливостью распределения экономических выгод, с высокой вероятностью будут распространяться и дальше в разных странах. Но есть и хорошие новости: бизнес пытается помочь экономике выйти на путь устойчивого развития и добровольно начинает участвовать в решении социальных и экологических проблем.

Так, подписанный 181 генеральным директором компаний США манифест Business Roundtable Declaration способствовал продвижению дискуссии об ответственности бизнеса – перед акционерами и всеми заинтересованными сторонами, включая работников и потребителей.

По опыту зарубежных корпораций, социальная ответственность может быть благотворительностью, частью бизнес-стратегии, дополнением или заменой социальных институтов. Но ее влияние на бизнес самих компаний остается спорным вопросом. Классический пример – обанкротившаяся американская энергетическая корпорация Enron, ставшая символом корпоративного мошенничества: до своего краха она вела социальные программы и даже получала награды в сфере устойчивого развития.

Эволюция вместо революционных амбиций

Не исключено, что в перспективе среди акционеров «Нафтогаза» окажутся частные инвесторы. Андрей Коболев – сторонник продажи «небольшого пакета акций компании» на бирже. Но деятельность НАК останется связанной с государственной социально-экономической политикой, и руководство компании не сможет ее игнорировать, если будет заботится о своей публичной репутации.

Проблему усугубляет демографическая картина. Средняя продолжительность жизни украинского гражданина сегодня – 71,8 года. Изучая демографическую пирамиду 2018 года, мы видим не просто старое, а стареющее население с возрастающим преобладанием женщин по мере продвижения вверх по возрастной шкале. Дело в различии средней ожидаемой продолжительности жизни между полами: мужчины умирают раньше, и начиная с 50 лет гендерное неравенство становится все более очевидным. Последние 15 лет продолжительность жизни медленно росла. Тем не менее, по данным «Укрстата» на 1 января 2019 года, средняя ожидаемая продолжительность жизни украинских мужчин все еще шокирующе низкая – 66,7 года. Тот же показатель для украинских женщин составляет 76,7 года.

Что означает такая демографическая картина для развития страны? Женщины после 50 лет и старше становятся преобладающей социальной группой в Украине. Это создает импульс для переключения политической и экономической повестки на социальные ценности, которые неизбежно будут влиять на приоритеты бизнеса, но особенно на управление такими системообразующими компаниями как НАК «Нафтогаз».