Опыт по-ирански: по кому действительно ударят санкции

Европейская комиссия планирует сегодня, 18 мая, инициировать меры, запрещающие компаниям из ЕС соблюдать санкции США против Ирана. Комиссия предполагает, что этот шаг будет способствовать сохранению действующей ядерной сделки с Тегераном и позволит защитить интересы европейских компаний.

Напомним, неделю назад США ввели санкции против шести человек и трех компаний, которые, по данным Вашингтона, связаны с иранским Корпусом стражей исламской революции (КСИР). Министр финансов США Стивен Мнучин заявил, что меры направлены против тех, кто выделял этой организации миллионы долларов, финансируя ее «вредную деятельность».

Президент США Дональд Трамп накануне пригрозил санкциями тем европейским компаниям, которые ведут свои дела на территории этой страны. Mind уже публиковал мнение юриста Владимира Богатыря относительно того, каким образом все это может сказаться на деловых отношениях между Ираном и Украиной. Теперь предлагаем рассмотреть упомянутые события несколько под другим углом.

Даже не прибегая к глубокому анализу геополитических и религиозных противостояний и союзов в регионе и воздерживаясь от характеристик сторон, можно провести определенные параллели между ситуацией, сложившейся вокруг Ирана, и той, в которой оказалась современная Украина, считает инвестиционный аналитик Иван Угляница.

После подписания в 2015 году соглашения, которое ограничивало действия Ирана, направленные на дальнейшее развитие собственной ядерной программы в обмен на снятие международных санкций, быстро стало понятно, что это «потепление» временное и продержится недолго. Ведь фактических изменений ни в риторике, ни в действиях иранского режима не происходило ни внутри страны, ни во внешнеполитической сфере.

Приход к власти в США команды президента Дональда Трампа – более резкой в плане международных отношений и, среди прочего, действий по ситуации на Ближнем Востоке – ускорил изменение риторики в отношении поведения Ирана в регионе, а также восприятие этого поведения союзниками Соединенных Штатов – Израилем и суннитскими арабскими странами, в частности Саудовской Аравией.

Кого решили «прижать» Соединенные Штаты? В результате обмена политическими пикировками и военными ударами между различными сторонами, задействованными в конфликтах на Ближнем Востоке, США решили выйти в одностороннем порядке по ядерной сделке 2015 года, восстановить ограничения, которые действовали с соглашением, и добавить новые. В частности, вводятся персональные санкции против председателя Центрального банка Ирана Валиолы Саифа, одного из руководителей международного департамента центрального банка Али Тарзали и некоторых других лиц и компаний. В частности, кпротив руководителя иракского банка аль-Билад Исламик Банк Арасена Хабиба, который недавно получил место в парламентской коалиции Ирака, которую возглавляет премьер-министр Хайдер аль-Абаде.

Зачем это делается? Эти действия направлены на разрушение связей и сети, которая обеспечивает конвертацию и доставку средств Корпусу стражей исламской революции (одному из основных центров принятия решений в стране) и его внешним агентам и различным прокси-группам, которые связаны с КСИР, в частности ливанской группировке и политическому движению Хизбалла. США согласовали совместные действия с Объединенными Арабскими Эмиратами – через ее банки также шло активное движение иранских денег во время действия санкций 2010–2015 годов. Центральный банк и Государственное казначейство, в частности, стали объектами новых санкций за активное участие в организации и функционировании сети. То есть цель этих дополнительных санкций больше техническая.

Предыдущие же экономические санкции против иранского финансового сектора в полном объеме возвращаются с 7 августа этого года. Хотя, следует отметить, что они почти и не снимались.

Было ли «улучшение» после 2015-го? Несмотря на определенную эйфорию в риторике образца 2015 года в Иран реально вернулись лишь отдельные крупные компании, которые могли сразу получить интересующие их контракты в нефтегазовой и, например, авиационной отрасли. Финансовые же институты, наоборот, продолжали сокращать свое присутствие в стране или сотрудничество с ней. Так поступали даже те банки, которые сотрудничали с Ираном, его компаниями или гражданами во время действия предыдущих санкций в 2010–2015 годах: турецкие, оманские финучреждения, банки Объединенных Арабских Эмиратов, других стран Персидского залива и Юго-Восточной Азии.

Зато среди тех, кто восстановил свои связи с иранским финсектором, были влиятельные лица, которые обеспечивают обход различных ограничений и которым пока удается избегать серьезных наказаний за это. В частности, речь идет об иностранных дочерних банках российских ВТБ, Газпромбанка, Внешэкономбанка, а также Raiffeisen Bank International и некоторых оманских и катарских банках.

Какие параллели просматриваются? Подобную картину со сворачиванием корреспондентских связей последние годы можно наблюдать во многих юрисдикциях, особенно, если речь идет о счетах в долларах США. Не обошла эта участь и Украину, Россию, Беларусь, Латвию, Азербайджан и другие страны бывшего СССР. Так, значительная часть украинских банков – не только малых и средних, но и крупных, включая государственные – также была вынуждена закрыть долларовые корсчета в крупных американских и европейских банках. А держит их до сих пор только в российских государственных иностранных банках или некоторых средних китайских банках либо других подобных учреждениях с сомнительной деловой и политической репутацией и высоким риском.

Например, никого уже не удивят такие факторы, как:

• чрезвычайный уровень коррупции, тесное переплетение личных, государственных, политических и экономических мотивов, а проще говоря – кредитование собственных компаний и проектов с банковских депозитов граждан;
• низкий уровень или полное отсутствие системы финансово-банковского надзора и регулирования, непрозрачность деятельности финансовой системы;
• крупнейшие кредитные институты контролируются различными ветвями власти – религиозной ветвью, армией, полицией, выходцы из которых являются долларовыми мультимиллионерами. Те же органы контролируют и нелицензированные финансовые компании, которые в свою очередь собрали около 20% депозитов в стране;
• увеличение расходов на государственный аппарат и прокси-войны и поддержку режимов и группировок в соседних странах, печатание денег для затыкания постоянных дыр в банковской сфере;
• инфляция и высокий уровень безработицы;
• высокий уровень NPL (неработающих кредитов) в банковской системе из-за чрезмерно рискованных вложений и хищения средств путем кредитования связанных лиц, политиков, государственных деятелей и их семей. Хотя по данным Центрального банка Ирана уровень NPL снизился за последние годы с 15% до 10%, однако реальный уровень неработающих кредитов в системе достигает или даже превышает 30–40%.

Большое количество банковских и небанковских дефолтов уничтожает сбережения граждан и заставляет государство печатать деньги для погашения депозитов. Некоторые банки просто не возвращают депозиты, находясь в таком «спящем дефолте» – это тоже не новая для нас ситуация.

Чем это грозит? Рост цен и высокая инфляция, увеличение тарифов и высокая безработица вместе с дефолтами периодически толкают граждан на выступления, которые в этом году переросли не только в протесты с экономическими требованиями, но и были активно окрашенные политическими – недовольство режимом. На этом фоне население еще больше раздражают новости о высоких выплатах руководителям госкомпаний, которые в сотни раз превышают заработную плату обычного рабочего, и состояниях политиков – выходцев из госаппарата, силовых и религиозных органов.

На фоне такого неуклонного движения экономики и финансового сектора под откос иностранным банкам нет никакого экономического смысла заходить и работать в стране, власть которой сама все делает для того, чтобы избавиться от конкуренции, максимально все контролировать и сохранять монополию, несмотря на рост проблем и гражданского недовольство.

Это и есть санкции, которые страна – а точнее, государство – накладывает сама на себя.